«Ленора» Г. Бюргера, «Линор» Э. По и баллады со схожим сюжетом - [7]

Хоронить придет чреда;

Я к венцу везу невесту,

Вслед за мною все туда!

У моей кровати спальной,

Клир![17] пропой мне стих венчальный;

Службу, поп! и ты яви,

Нас ко сну благослови».

Смолкли, гроба как не стало.

Всё послушно вдруг словам,

И поспешно побежало

Всё за ними по следам.

Мчатся всадник и девица,

Как стрела, как пращ, как птица;

Конь бежит, земля дрожит,

Искры бьют из-под копыт.

Справа, слева, сторонами,

Горы, долы и поля —

Взад летит всё; под ногами

Конскими бежит земля;

«Месяц светит, ехать споро;

Я как мертвый еду скоро.

Страшно ль, светик, с мертвым спать?»

— «Полно мертвых поминать».

Казни столп; над ним за тучей

Брезжит трепетно луна;

Чьей-то сволочи летучей

Пляска вкруг его видна.

«Кто там! сволочь! вся за мною!

Вслед бегите все толпою,

Чтоб под пляску вашу мне

Веселей прилечь к жене».

Сволочь с песнею заунывной

Понеслась за седоком,

Словно вихорь бы порывный

Зашумел в бору сыром.

Мчатся всадник и девица,

Как стрела, как пращ[18], как птица;

Конь бежит, земля дрожит,

Искры бьют из-под копыт.

Справа, слева, сторонами,

Взад летят луга, леса;

Всё мелькает пред глазами:

Звезды, тучи, небеса.

«Месяц светит, ехать споро;

Я как мертвый еду скоро.

Страшно ль, светик, с мертвым спать?»

— «Ах! что мертвых поминать!»

— «Конь мой! петухи пропели;

Чур! заря чтоб не взошла;

Гор вершины забелели:

Мчись как из лука стрела.

Кончен, кончен путь наш дальный,

Уготовлен одр венчальный;

Скоро съездил как мертвец,

И доехал наконец».

Наскакал в стремленьи яром

Конь на каменный забор;

С двери вдруг хлыста ударом

Спали петли и запор.

Конь в ограду; там — кладбище,

Мертвых вечное жилище;

Светят камни на гробах

В бледных месяца лучах.

Что же мигом пред собою

Видит Ольга? Чудо! страх!

Латы всадника золою

Все рассыпались на прах;

Голова, взгляд, руки, тело —

Все на милом помертвело,

И стоит уж он с косой,

Страшный остов костяной.

На дыбы конь ворон взвился,

Диким голосом заржал,

Стукнул в землю, провалился

И невесть куда пропал.

Вой на воздухе высоко;

Скрежет под землей глубоко;

Ольга в страхе без ума,

Неподвижна и нема.

Тут над мертвой заплясали

Адски духи при луне,

И протяжно припевали

Ей в воздушной вышине:

«С богом в суд нейди крамольно;

Скорбь терпи, хоть сердцу больно.

Казнена ты во плоти;

Грешну душу бог прости!»

1816 г.

Павел Катенин Наташа

Русская баллада

Ах! Жила-была Наташа,

Свет Наташа-красота.

Что так рано, радость наша,

Ты исчезла как мечта?

Где уста, как мёд душистый,

Бела грудь, как снег пушистый,

Рдяны щёки, маков цвет?

Всё не впрок: Наташи нет.

У неё один сердечный

Милый друг был на земли;

Скоро с ним в любви беспечной

Дни счастливые текли.

Длися, длися, дорогое

Время краткое, златое!

Счастье жизни человек

Вкусит раз лишь в целый век.

Вдруг поднялся враг войною

Русь заграбить и зажечь;

Всюду льётся кровь рекою,

Всюду блещет огнь и меч.

Нивы стоптанны пропали,

Грады, веси запылали,

И Наташа со дружком

Часто грустны вечерком.

Прежних радостей не стало,

Молча вкралась к ним печаль,

Что-то в мысль обоим впало,

И, кажись, друг друга жаль.

Наконец сквозь слёз унылый

Взведши взгляд, собравшись с силой,

Исповедала тоску

Красна девица дружку:

«Не моё девичье дело,

Милый друг, тебя учить;

Не прогневайся, что смело,

Может, стану говорить;

Но прости мне укоризну:

Не сражаться за отчизну,

Одному отстать от всех —

В русских людях стыд и грех».

«Ах! Наташа, ретивое[19]

Уж давно кипит во мне:

Всё тебя жалел, но вдвое

Рад, что мысли в нас одне.

Ты согласна, слава Богу!

Эй! ребята, в путь-дорогу

Дайте мне ружьё, коня:

В бой их станет для меня.

Не рыдай, моя Наташа,

Как же быть? не ты одна;

Хоть горька разлуки чаша,

Выпивай её до дна;

И о чём такое горе?

Бог помилует, и вскоре,

Голос сердца коль не лжив,

Ворочусь здоров и жив».

«Дал бы Бог! но если боле

Нам не видеться в живых,

Если там, на ратном поле,

Сопостат рукою злых

Ты умрёшь!..» — «Всё в Божьей воле.

Не гневи ж его дотоле;

Верь, хоть мёртвый, хоть живой,

Не расстанусь я с тобой».

«На, мой друг, вот крест с мощами:

Положи его на грудь,

И как в бой пойдёшь с врагами,

Помолиться не забудь;

Я…» — В ней замер дух и слово,

Но к отъезду всё готово,

Конь стоит среди двора,

Ехать милому пора.

На коня взлетел стрелою,

Поскакал в воинский стан;

Рано ль, поздно ль, там он… к бою

Всем приказ на завтра дан.

Ждёт гостей незваных встреча,

Многих смертная ждёт сеча:

Не сносить им головы,

Не видать святой Москвы.

Именинница Наташа!

В день твой, в день Бородина,

За здоровье друга чаша

Налита тобой вина.

И о нём пируют гости;

А его в тот час уж кости

На ближайшем там селе

Преданы сырой земле.

И дошло известье злое,

И не ропщет сирота:

Свято Небо ей благое,

Воля Божия свята.

Не пила три дни, не ела,

Как больная исхудела;

Нет покоя ей, ни сна,

И как мёртвая бледна.

На колени пала с стоном

Пред иконою святой;

С земным молится поклоном:

«Со святыми упокой».

Чуть живую подхватили,

Тут же к стенке посадили,

И усталым, слабым сном

Свет вздремала под окном.

Спит и видит: сердцу милый

Стал пред ней как бы живой,

С новой бодростью и силой,

С новой, чудной красотой;

Будит: «Встань, проснись, Наташа!

Ждёт давно нас свадьба наша;

Под венец скорей пойдём,

Вместе век свой заживём.

Нашу призрел Бог разлуку,

Веру райский ждёт покой;

Жениху дай, радость, руку,

Помолись, и в путь за мной».

Тут Наташа помолилась,