Лемур и его еноты - [17]

утырок,

Лемур Загаражев, родственником? скажем так - внуком, или страшно подумать - сыном?

- Да, приходится, - мутант стал не много-словен. - Этот некий - мой племянник.

- Мне очень прискорбно слышать, - откашливаясь и недоуменно косясь на торчавшую в земле шашку

самураев,

начал жентльмен, - но ваш племянник сделал вчера утром превентивную попытку обнести наш дом.

- Что-о-о?! Мой Ляма хотел ваш дом ограби-и-ить?

- Да, представьте себе! - заглядывая за спину и начиная волноваться, гнулсвое жентльмен.

- Он сделал попытку во время моего утренего сна похитить укрывавшее меня байковое одеяло п/ш.

- Ктобля? Лемур вас ограбил? Спёр байковое одеяло? - апешыл гуль. И спрятанная

у него за спиной рука с револьвертом невольно опустилась.

Волнение, основательно овладело почтенным джентльменом, и, с достоинством пятясь к выходу, он

заговорил:

- Я, конечно, не стал бы утверждать окончательно, но факты... факты!

Милостивый государь!

Я вас прошу, вы ко мне не приближайтесь.

Непахади сцуко якомусказал!

Я, конечно, не знаю, чему приписать... Но ваш вид, ваше странное поведение...

- Послушайте, - шагая к джентльмену, произнес старикашко, - но все это, очевидно, недоразумение.

- Милостивый государррь! - не спуская глаз с револьвера и не переставая пятиться, вскричал

Колокольчекоff.

- Наш разговор принимает нежелательное и, я бы сказал, недостойное нашего возраста направление.

Он выскочил за калитку и быстро удаляясь паскакал на палке прочь, повторяя, как закленание:

- Нет, нет, нежелательное и недостойное направление... Нет, нет, нежелательное... Нет, нет...

Гуль подошел к калитке как раз в ту минуту, когда шедшый мима паражнеком "О" поравнялся с

взволнованным

жентльменом. Тут вдруг зачемта замахал руками, бутта хател взлететь и закричал "О", чтобы он

остановилцо.

Но тут Колокольчекоff всеж еще пахожый на жентльмена - проворно, козлом перепрыгнул через

канаву,

схватил "О" за руку, и скрылся вместе с им за углом.

Тогда гуль расхохотался ацким смехом. Как Мемфистофоль...

Возбужденный донельзя, бойко притопывая своей деревяшкой, он пропел, срывась в фальцент:

- Настаящиму индейтцу- нужно только аднаво,

да и этава немного, так, - пачти что ничево-о-о-о!!!

Есле ты, чуваг индеитц, ты найдешь сибе аттяг!

Настаящиму индейцу, савсегда везде ништяк!!!

Он отстегнул ремень у колена, швырнул в траву деревянную ногу и, на ходу сдирая парик и бороду, помчался в мезонин...

Минут через десять, молодой и веселый как инженер Георгий Загаражев:

- сбежал с крыльца;

- вывел мотоцикл из сарая;

- вернулся на поляну, подобрал палтарашку сама-гону;

- распаредился псевдособаке Псине, чтобы она караулила дом;

- Псина молча кивнула ему в ответ, типа -"все паняла, я на стрёме... гранитца на амбарном замке.

Ключь - в калоце";

- пнул кик-стартер и, атбив йатцами седло, помчался разыскивать напуганного им контролёра.

Часть № 14. (не бисЪ - проста цыфрами - че-ты-р-на-цать) Пряма с зарей, в одиннадцать часов Гойко Митич, писарь па штату и Неколай Трубач срошыйся с

горном,

сабрались идти и пашли за ответом на ультиматумум.

– Ты иди ровно, легко, но твердо - как на подиуме – ворчал Гойко Митич на Коляна. – Бедрами - туда

сюда не

крути! Поймут не верно - не на панели. А то ходеш, как... наркоша подрессореный. И все-то у тебя, брат,

ништяг: и штаны - как трубы с парахода, и рубаха нейлоновая, с цвитами... Вся форма на ЯтЪ, а

виду у тебя

все равно нету. Ты, брат, на меня не обижайся, я те дело говорю. Ну, вот скажи: зачем ты идешь и

красный

малаток куришь? Ты запихай его в карман, и пусть он там и лежит на своем месте, до лучшых

времён...

А ты тут нам зачем? – спросил Гойко Митич, увидав выскочившего наперерез ЮсТаза.

– Меня Лемур послал по связям с опщественостью, – затараторил Юстаз. – Так надо, а ты в этом

ничего

не петриш... Вам свое, а у меня свое дело. Коляныч, дай-ка я дудану в геликон. Экий ты сегодня

важный!

Гойко Митич, а ты дурак! Идешь по делу – надел бы сапоги с полуботинками. Разве послы босиком

ходят?

Ну ладно, вы туда, а я сюда!

– Этакий балабон! Индейтцам - сапаги не паложены па штатному расписанию – покачал головой

Гойко Митич.

– Скажет стопицот слов, а можно было бы и четыре несказать. Трубите, Николай, вот и ограда.

Нашто Николай утробно икнул, наберая на горне фа-диез и дунул в ево едва не лопнув глаза.

– А подавай нам наверх Михуила Изквакина сюда! – приказал Гойко Митич высунувшемуся поверьх

стены смотрящиму.

– Сбоку захади!! – ответствовал из-за ограды Мехуил. – Там для вас спецом всю ночь парадные

вороты врезали.

– Нуйеввонах! Не ходи, – дергая за руку Гойко, зашептался Трубач.

– Они нас изловят и как выпить дать пакалашматят...

– Это нас двоих-то? Нас калатить, бесполезное занятие – надменно улыбнултся Гойко Митич.

– Трубите, Коля, трубите громче... ваше дело - труба! Нашей команде везде дорога скатерьтью!

Они вступили на вражескую тереторию через ржавые створки жылезных варотин и очутились перед

группой темных

пластилинов, во главе которых стояли РэмФегура и Изквакин.

– Ответ на маляву давайте, – встал на своём Гойко Митич.

Изквакин хитро, как Ленен в Разливе, с прищуром улыбался, втоже время Рэмфигура хмурился...