Лемур и его еноты - [11]

Дальше - будем просто валить на мясо и всем атрядом жувать на фарш для пелменей. Без вариантов.

А, не - или на мантЫ переплавим.

Никто со стороны и предположить не осмелилься, что эот разгавор разговаривают заклятые враги, а

не два друга.

И ктомуже, ведеца прямая трансляцыя в эфир для всех заинтересованыф сторон.

И поэтому "О", державший в руках кувшин с шышками, спросил процентщицу, кто этот шкет, который, вылитый комерческий директор СедоровечЪ, совещается о чем-то с мега-хулиганом

ИзКвакиным.

– Не знаю, – ответила процентщица. – Наверное, такой же гопнег и атмарозак как все они срождения.

Он что-то все возле вашего дома треццо. Ты смотри, как бы они не обнесли вас. Выставят хату-то...

Беспокойство за все то что нажито непосильным трудом, охватило "О". С ненавистью взглянул

он на обоих потцонов, прошол на террасу, поставил кувшин, запер на лопату дверь

и окольными путями, через заднее крылтцо подпола пошол на улицу разыскивать ЖэГа, который вот

уже два часа

как не показывал глаз домой. И это, зная как он любет па-жрать, папить - было ну очень страно.

Тем временем, вернувшийсь на чердак, Лемур в лицах и красках писанулся перед, попрежнему

раскоряченых

на кортачках потсонами. Было решено, закрытым, поименным и тайным голосаванием:

- завтра всей шайке Квакенцов отправить письменный ультиматум, - типа письма запарожцеф

турецкаму солтану.

Приняв, столь необычное для познева времени, атвецтвеное решение, потсоны Бесшумно паскакали

с чердака

через дыры в заборах, а то, что и скрывать - прямо через заборы.

Лемур подошел к Же.

– Ну что? – спросил он – Теперь ты все вкурил?

– Все, – ответил Же выварачива пустой карман задних кевларовых парток, – только ещё не очень

торкает...

Ты объясни мне па буквам, как хорошему человеку.

– А??? Тогда спускайся вниз и айда за мной. Твоего страшего братца все равно сейчас нет дома.

Слезши с чердака, Лемур повалил лестницу в землю и сломал ей все ступеньки.

Уже стемнело, но Жэг доверчиво, как за Хароном, пошол за ним следом.

Они остановились у домика старухи процентщецы, Лемур незаменто, по шпеонски оглянулся - как

джбн7.

Некаво пахожево на Людей вблизи не было, мутанты и проче - те были тоже не всчёт.

Тогда Лемур, шыроким жестом - угощайся мол! - вынул из кармана свинцовый тюбик масляной

краски,

подошел к воротам, где была нарисована звизда, левый луч, которой действительно изгибался, как

качерга.

Уверенно лучи он обровнял, заострил и выпрямил.

– Скажи, дляфуя это граффити? – спросил ЖеГ, Лемура, любующевося через прещуреный ладонью

правый глаз проделаной работой.

– Будьте-нате объясните мне, толька па проще: - что все это значит?

Лемур сунул тюбик в карман. Сорвал лист лопуха, вытер закрашенный палец и, глядя Же в лицо, сказал:

– А это значит, что из этого дома человек ушел в действующую армию Дебеторов мочить мутантов.

И с этого времени этот дом находится под нашей охраной и защитой. От флудерасоф, флемейров и

прочева Долгу!

У тебя отец - тоже на колчаковских фронтах Анкореджа?

– Да-да! Да-да! – с волнением и предыханием, встал па стойке пятки-месте, носки врозь ЖенГ.

– Он командир. Баевой прапорщиг, камандует дивизионом реактивных трактаров.

– Значит, и ты находишься под нашей охраной тоже. Мы тебя крышуем, проще гаваря, - надул щеки

Лемур

Они остановились перед воротами седуще пере кошеной Домины.

И здесь на заборе была пребита наресованая звезда.

Но прямые светлые лучи ее были обведены широкой черной каймой.

– Вот! – сказал Лемур. – А из этого дома человек ушел в Зону навсигда. Это дача майора Кузнецова, который служил на блок–посте на Кордоне. Тут живет его жена и та маленькая девочка

(Я думаю – ветераны помнят ту историю), у которой добрый Разя так и не добился, отчего она часто плачет. И если тебе случится, то сделай ей, Жэг, что-нибудь хорошее.

И только для того, чтобы не молчать как придурок, Жэг спросил:

– А рази Разя добрый?

– Да, – ответил Лемур. – Он сын ????, ?????. Он часто бранит скандалиста и пантареза Хемуля, но сам везде и всегда за него впрягаетцо.

Резкий ментальный окрик заставил их обернуться. Неподалеку, уперев все имеющиеся у него руки в

бок

- стоял «О» и орал на инфразвуке одному ему панятные междометья. Папутно дублируя крики

языком жестоф глухо-немых.

ЖеГ повернулся к Лемуру: он хотел подвести его и познакомить с ним «О».

Но новый ментальный удар, строгий и холодный, как Ледокол Арбениной заставил его от этого

отказаться.

Виновато вильнув Лемуру хвостом в чорно/белую полоску и недоуменно задрав второй потбородок, йуный контролёро пошол к страшему братцу.

–Жэг! – тяжело дыша, с ненавистью в голосе сказал О. – Я запрещаю тебе разговаривать

с этим клованом. Теперь. Тебе. Всё. Пнятно?

– Но, «О», – пробормотал Жэг, – что с тобою? Почему?!

– Я запрещаю тебе подходить к этому фулюгану, – твердо, как атрезал "О".

– Тебе тренадцать, мне аж восемьнацать. Я твой братц... Я старше. И моё кунгх-фу сильнее твоего, ситхи рулят, джедаи нипрайдут, даздраствуит Дарт Вёдер. И, когда папа Задоф уезжал, он мне

велел...

– Но, ты ничего, НИ-ЧЕ-ГО не понимаешь! – с визглявым отчаянием воскликнул Жэг, он хотел объяснить все, оправдаться даже в том что только мог придумать.