Лемминг Белого Склона - [103]

Потом они обнялись, и стая Седого наконец-то покинула Эрсей.

Поселение, что заложили бывшие рабы, теперь называется Ньёрунгард. И, коль вы будете в тех краях, каждый сопливый малец, каждый беззубый старик в любой корчме, на любом дворе, расскажет вам, в честь какой грозной валькирии назван этот посёлок.

А «Поморник» шёл на вёслах из Светлой Бухты. Гребли все, кроме Слагфида. Крак стоял у кормила, Ёстейн проверял ванты, Хаген сидел в «вороньем гнезде». Арнульф же беспокойно расхаживал по палубе, дёргая бороду. Прошли остров Льос. Кормчий спросил:

— Куда править, хёвдинг?

Арнульф ничего ему не ответил. Подозвал Хравена, негромко к нему обратился:

— Что с белым соколом, которого ты видел у восточного берега?

— Вчера он шёл на север, — тихо проговорил колдун, — но качал левым крылом.

Арнульф кивнул. Бросил стернману:

— Правь на Талсей!

Затем отпустил колдуна и позвал Орма Белого.

— Тебе лучше ведомы нравы Сигурда ярла, чем мне, — сказал Седой. — Может так статься, что ворота на его дворе окажутся слишком узкими для нашей стаи. Чем бы их смазать?

— Род Кнудлингов долго считал Эрсей своим владением и покровительствовал ему, — начал издалека племянник ярла, — городской совет Эрвингарда не забывал поздравлять владык острова Талсей со всеми праздниками, посылая дары, которые никому не показались бы недостаточно богатыми. Думается мне, ты тоже мог бы поздравить Сигурда Кнудлинга с наступающим днём Бараньей Головы. Скоро зима! Кроме того, есть у Сигурда юная незамужняя дочь, Асгерд Сольвейг, и я знаю точно, что он очень её любит. Отыщи среди добычи какой-нибудь красивый подарок для неё, и тебе не покажутся тесными ворота Талборга.

— Опять же, достойный сын Эрика, тебе лучше моего ведомы вкусы твоей кузины, — доверительно молвил Арнульф, — ты и выбери ей гостинец. Могу в этом положиться на тебя?

Орм поклонился, пряча самодовольную ухмылку.

С востока ударил ветер. Арнульф оглядел ватагу. Все на борту. Никто не забыт, ничто… нет, ничто не забыто, как ни старайся. Кормчий приналёг на рулевое весло, «Поморник» со скрипом сменил галс. А затем из краканеста донёсся крик Хагена:

— Корабль на северо-востоке! Драккар! Идёт на всех парусах…

Горько усмехнулся Арнульф Иварсон, седой морской король. Он так долго ждал этого крика.

— Правь на шхеры, Крак! Ёстейн, разверни парус — пойдём в бейдевинд.

— Это и есть тот самый достойный противник, которого ты обещал нам? — спросил Кьярваль.

— Подтяни свои штанишки, Хёкульброк, — посоветовал Арнульф. — Они тебе скоро пригодятся!

Хравен сейдман плотоядно усмехнулся:

Судно с востока

едет с Талсея,

в ладье — его люди,

а Локи там — кормчий.

В скором времени действительно показался корабль. Летел навстречу «Поморнику» на крыльях восточного ветра. Длинное белое тело резало тёмное море, словно стрела. Вёсла взмахивали соколиными перьями. Да это и был сокол — «Хвитафалькюр», знаменитый драккар Харальда Белого Волка. На мачте Хаген заметил красный щит.

— Будут драться! — крикнул Лемминг.

— И мы будем, — злорадно захохотал Седой. — Слезай с «гнезда», повесь и наш красный щит.

Хаген выполнил поручение, глядя с тревогой, как сокращается расстояние между судами.

— Старый знакомец! — безумная улыбка изуродовала лицо старого викинга. — Теперь-то сквитаемся за «Бергельмир»! Крак, заворачивай, Лони, Лейф — на брасы, Халльдор — отрабатывай плату, обеспечь мне твёрдый вест.

— А мне что делать? — спросил Хаген.

— Заткнись и садись за весло. Хотя нет. Позови мне Хродгара и пусть принесёт свою секиру.

Орм Белый между тем сказал:

— Сам люблю соколиную охоту, но, думается, лучше бы нам уйти: не бывает такого, чтобы поморник закогтил сокола!

— Да, это всё весьма занятно, — отмахнулся Арнульф, — а теперь оставь советы тем, кто их испросит, да скажи людям, чтобы вздели брони. Слагфид, можешь стрелять при таком ветре?

— Ха! — задрал нос Охотник. — Да я морской белке в жопу попаду!

— Вижу, ты снова в строю, — засмеялся вождь. — Пожалей морскую белку, лучше перебей брасы и парус на «Соколе» — он сейчас пойдёт в разворот при бейдевинд.

— Нас снесёт прямо на шхеры, — хладнокровно заметил Крак.

— И ничего не снесёт, — Халльдор Виндсвалль, бледный и опустошённый, присел на корме, — будет вам твёрдый вест, или я не ученик Гейрмунда Змеиное Око!

И правда — ветер с востока внезапно утих, а через три удара сердца буря ударила в ветхий парус «Поморника» со всей силой. Боевое корыто промчало в паре фадмов от шхеры, на «Соколе» начали табанить, но, желая протаранить борт «Поморника», разогнались слишком сильно и въехали носом прямо в каменные клыки. Брызнули слёзы-щепы, засвистели стрелы, тугой парус обвис, как огромная белёсая сопля. На «Соколе» надрывался Харальд, вёсла немощно скрипели по каменистой отмели, словно лапы раздавленной многоножки. Арнульф оскалился:

— Вот кому я припас «кровавого орла»! Некогда и Харальд клялся мне в верности, точно как ты, Хаген, и ел с моей руки. А теперь — глядите-ка, Харальд Белый Волк, гроза Восточных Заливов! Таскал волк, да в капкан угодил… Эй, Крак, разверни на четверть.

— Ах ты старая блядь! — досадливый вопль огласил море, перепугал чаек, уже разинувших клювы на мясо бранного пиршества.