Лекции о сущности религии - [90]

Чем человек не является в действительности, но чем он хочет быть, тем он делает своего бога или - это его бог. Христианин желает быть существом совершенным, безгрешным, нечувственным, не подчиненным телесным потребностям, блаженным, бессмертным, божественным, но он им не является; он поэтому представляет себе то, чем он сам хочет быть и чем он когда-нибудь надеется стать, как существо, от него отличное, которое он называет богом, которое, однако, в своем основании есть не что иное, как существо его собственных сверхъестественных желаний, как его собственное существо, выходящее за пределы природы. Вера в происхождение мира от свободного, внемирового, сверхъестественного существа теснейшим образом связана поэтому с верой в вечное небесное существо. Ведь порукой, что сверхъестественные желания христиан будут исполнены, является как раз то, что сама природа зависит от сверхъестественного существа, что она обязана своим существованием произволу этого существа. Если природа не от бога, если она от самой себя, если она необходима, то необходима и смерть, то неизменны, непреодолимы и вообще все законы, или естественная необходимость, которой подвержено человеческое существование. Где природа не имеет начала, там не имеет она и конца. Христианин же верит в конец природы, или мира, и желает его; он верит, что все жизненные отправления и естественная необходимость прекратятся, и желает этого, он должен поэтому верить и в начало и притом в духовное, произвольное начало природы, телесного существа и жизни. Необходимой предпосылкой конца является начало, необходимой предпосылкой веры в бессмертие является вера в божественное всемогущество, которое даже мертвых пробуждает, для которого нет ничего невозможного, для которого не существует естественного закона, не существует необходимости. При посредстве догмата сотворения из ничего, являющегося величайшим шедевром божественного всемогущества, человек внушает себе уверенность, говорю я в "Сущности христианства" в том, что мир есть ничто и бессилен против человека, а, выражаясь точнее, человек посредством этого догмата обретает утешительную веру. "Мы имеем господа, - говорит Лютер, - который более велик, чем весь мир; мы имеем такого могущественного господа, что когда он говорит, то рождаются все вещи. Зачем же нам бояться, когда он к нам благосклонен". "Кто верит, - говорит он же в своем толковании Моисея, - что бог есть творец, который из ничего делает все, тот по необходимости должен так умозаключать и говорить: "поэтому бог может и мертвых пробуждать". Вера в чудеса тождественна с верой в бога - по крайней мере, в христианском смысле этого слова - стало быть, и с верой в христианского бога.

ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ ЛЕКЦИЯ.

Понятие чуда - одно из важнейших для познания сущности религии, в особенности христианской. Мы должны поэтому немного на нем остановиться. Прежде всего мы должны поостеречься смешать чудеса религии с так называемыми чудесами природы, например с "чудесами неба", как озаглавил один астроном свою астрономию, с "чудесами геологии", или истории земли, - как один англичанин окрестил свою геологию. Чудеса природы суть вещи, возбуждающие наши удивление и изумление, потому что они выходят из круга наших ограниченных понятий, наших ближайших, обыкновенных представлений и опыта. Так, мы дивимся, например, окаменелым скелетам животных пород, когда-то хозяйничавших на земле, динозавров, мегатериев, ихтиозавров и плезиозавров, этих чудовищных разновидностей ящеров, потому что величина их далеко превосходит те размеры, которые мы знаем у ныне живущих пород животных. Но религиозные чудеса не имеют ничего общего с мегатериями, с динозаврами, ихтиозаврами и плезиозаврами геологии. Так называемые чудеса природы чудеса для нас, но не чудеса сами по себе или для природы; они имеют свое основание в существе природы, все равно, откроем и поймем мы его или нет. Только теистические, религиозные чудеса превосходят силы природы; они не только не имеют своего основания в существе природы, но они ему противоречат; они суть доказательства, произведения существа, от природы отличного и сверхъестественного. "Хотя, - говорит, например, ученый Фоссий в своем сочинении о происхождении и развитии язычества, - бог и предписал небесам их порядок, он тем не менее не отказался от своего права менять его, ибо он даже солнцу приказал остановиться. Так, вопреки естественному порядку, который называется необходимым, вопреки естественной необходимости, по его повелению родила дева, слепые стали зрячими, мертвые неоднократно воскрешались". Чтобы сделать религиозное чудо правдоподобным, постоянно ссылались, правда, на естественные чудеса, которые, однако, совсем не чудеса. Этот прием принадлежит к числу тех многочисленных благочестивых обманов, которые во все времена и во всех религиях допускались с целью одурачить людей и удержать их в религиозном рабстве. Однако различие между обоими видами чудес становится очевидным уже из одного того, что естественное чудо есть нечто для человека безразличное, в религиозном же чуде человек заинтересован, в нем участвует его эгоизм.