Лекарство - [18]

— Это правда? — отрывисто спрашивает она. — Где?

Джеймс крепче сжимает руль, и костяшки его пальцев белеют. Как только мы уехали из клуба самоубийц, Даллас начала звонить по телефону, а Кас сажал остальных в фургон. Даллас сказала, что в Программе у нее есть связи, и что там ей могут сказать, забрали ли Лейси. Я оборачиваюсь как раз тогда, когда Даллас опускает трубку. Когда я смотрю ей в глаза, я вижу, что она в шоке.

— Ее больше нет, — говорит Даллас.

— Что ты имеешь в виду? — у меня срывается голос.

— Она жива, — говорит Даллас, как будто это плохая новость. — Но она в Программе. Они говорят, что у нее нарушение работы мозга, и ее госпитализировали в их учреждении. Они нашли ее на автобусной остановке, она хотела уехать назад, в Орегон.

Она качает головой, пытаясь понять смысл этих слов.

— Она, наверное, сломалась. Бывает иногда. Мне жаль, Слоан. Но… она больше никогда не станет прежней. Даже если в Программе и смогут собрать ее по кусочкам, они не дадут ей просто так уйти. Они заберут все то, что осталось от нее. Наверняка они уже знают адрес нашей базы и сейчас обыскивают склад.

Даллас трет глаза тыльной стороной руки, размазав макияж.

— О чем ты говоришь? — спрашиваю я.

— О том, что Лейси больше нет. И ее никак не вернуть назад.

Я замечаю движение рядом со мной, и кадиллак начинает вилять. Джеймс стучит кулаком по рулю. И снова. И снова.

— Джеймс, хватит, — говорю я и беру его за руку, но он вырывает руку и жмет на тормоза — раздается визг тормозов. Нас бросает вперед, и мы слышим, как позади нас тормозит фургон.

Джеймс открывает дверь, выходит из машины и начинает идти. Я гонюсь за ним, в растерянности от его поведения и в шоке от новостей, которые мы только что услышали.

— Подожди! — кричу я ему вслед и бегу за ним. Не успеваю его догнать — он резко оборачивается и смотрит на меня. Рвет свои светлые волосы, а его лицо перекашивает от гнева и печали.

— Мы не можем доверять им, — говорит он, указывая на машины. — мы не можем доверять ни одному гребаному человеку, Слоан. Ты это понимаешь?

— Да, но…

— Связи в программе, — говорит он, как будто сама идея кажется ему абсурдной. — Ты что, шутишь?

Он берет меня за плечи и обнимает.

— Послушай меня, — говорит он, — с этого момента мы доверяем только друг другу. И мне наплевать на то, что они нам говорят — есть только ты и я. И никого больше. Может быть, что именно они послали Лейси в Программу.

Эта мысль не приходила мне в голову, и я инстинктивно оборачиваюсь, чтобы посмотреть на кадиллак. Дверцы широко распахнуты, и на темную улицу льется яркий свет. Между передних сидений на нас смотрит Даллас, ждет, пока мы вернемся в машину. Джеймс кладет мне ладонь на щеку и поворачивает к себе мое лицо; его прикосновение такое нежное, такое серьезное. Когда я встречаюсь с ним взглядом, мое тело немного расслабляется. Джеймс заключает меня в объятия, кладет подбородок мне на макушку.

— Есть только мы, — шепчу я ему в рубашку. — Только мы, навсегда.

— Об этом я и говорю, — отвечает он. Раздается гудок машины, и мы подпрыгиваем. Джеймс оглядывает меня еще раз, а потом приглаживает мои кудряшки, убирая их с лица. В этот момент спокойствия исчезновение Лейси просто убивает. Но я больше не чувствую панику, только потерю. Ужасную, чудовищную потерю, которая накрывает меня своей тенью. Но вместо того, чтобы плакать, я беру Джеймса за руку и возвращаюсь в машину, где нас ждут. На скорбь нет времени. Время есть только на то, чтобы бежать.

* * *

Раньше я никогда не была в Колорадо. Когда мы пересекаем границу штата, ярко светит солнце. Хотя это меня совсем не утешает, и я опускаю голову на плечо Джеймса. Мы сидим на заднем сиденье, а Даллас ведет машину. Я слежу за новостями по CNN по телефону Даллас — надеюсь что-нибудь узнать про Даллас, но в то же время боюсь того, что могу прочитать. Но никаких новостей нет, кроме старых новостей про то, что мы с Джеймсом сбежали.

Джеймс просит проверить «Нью-Йорк Таймс», и когда я это делаю, у меня внутри все обрывается.

— О, Боже, — бормочу я, проглядывая глазами интервью. Это не может быть правдой.

Что там? — спрашивает Джеймс. Даллас, на переднем сиденье, смотрит в зеркало заднего вида. Интервью было сделано несколько дней назад, и когда я встечаюсь взглядом с Даллас, я понимаю, что она уже знает.

— Что происходит? — спрашивает Джеймс. Я протягиваю ему телефон и смотрю, как мрачнеет его лицо. Это подробное интервью о нас. Интервью берут у отца Джеймса.

— Он говорит, что это ты виновата, — тихо говорит Даллас, глядя на меня в зеркало. Как будто ты — какая-то ведьма. Он должен был быть более озабочен тем, как вернуть единственного сына домой.

Джеймс все еще читает, и с каждой секундой он все больше напрягается, все сильнее сжимает кулаки. Я только пробежала глазами интервью, но поняла, что отец Джеймса заявляет, что именно я стою за нашим исчезновением. Они даже поместили фотографию отца, где он стоит и держит в руках фотографию Джеймса в рамке времен средней школы. Абсолютный абсурд.

— Пропаганда, — говорит Даллас, даже хотя мы с Джеймсом сидим молча. — Они уговорили его дать это интервью, чтобы заручиться поддержкой общественности. Я вам не говорила, чтобы вы не особо волновались.