Лекарство - [19]

Я усмехаюсь.

— Правильно, Даллас. Я просто выкину это из головы.

Я смоттрю на Джеймса, пытаюсь понять, как он отреагирует. Наконец он выключает телефон и передает его обратно Даллас. Я кусаю ноготь, жду. Но Джеймс просто скрещивает руки на груди, как будто больше никогда не заговорит.

— Джеймс? — спрашиваю я, когда его молчание начинает сводить меня с ума.

— Мой отец — козел, — тихо говорит он, — давай пока остановимся на этом.

Но я не могу оставить эту тему. Не знаю, что ко мне чувствует отец Джеймса — по крайней мере, не могу вспомнить. Может, у него есть причины ненавидеть меня, или же, как и сказал Джеймс, он просто козел. В любом случае, то, что об этом рассказали в новостях, показывает все возможности Программы. То, что они использовали его отца — еще один слой предательства. Они знали, что это расстроит Джеймса. Хотели, чтобы это так и было. Это доказывает, что они не остановятся. Они не дадут нам уйти.

— Что нам делать? — шепчу я.

Джеймс поворачивается ко мне.

— Будем держаться, — говорит он. Это не тот ответ в стиле «зададим-им-жару», который мне нужно услышать, но Джеймс всего лишь человек. Мы все уязвимы. Как и Лейси.

Суровая реальность того, что с нами происходит нас, подавляет, и мы молчим — Джеймс затерялся в мыслях где-то рядом со мной. Я смотрю из окна, когда мы проезжаем мимл парка. Там играют и носятся дети, одетые в яркую одежду, а их заботливые матери следят за ними. В какое-то мгновение я так отчаянно скучаю по родителям, как не скучала уже давно. В какое-то мгновение мне хочется вернуться домой.

Но потом я думаю об отце Джеймса — как он садится, чтобы отвечать на вопросы — и понимаю, что на его месте могли бы быть и мои родители. Я закрываю глаза, пока не возвращаюсь в реальность, где я в бегах, вместе с Джеймсом и Даллас.

— Думаю. Денвер тебе понравится, — говорит Даллас на переднем сиденье, оторвав меня от моих мыслей. — Пока что собраний клуба самоубийц не будет. В последний раз там был налет, после того, как мы уехали. В каком-то смысле Лейси спасла мою задницу тем, что ушла.

— А как они узнали про клуб? — спрашиваю я.

Даллас задумчиво крутит светлые пряди волос.

— Наверное, обработчик, — говорит она, глядя на дорогу за стеклом. — Этих сволочей внедряют всюду.

Внедренные обработчики — эта мысль не приходила мне в голову. Я смутно помню прошлую ночь в клубе самоубийц, но я помню Адама. Может, он был обработчиком, который только притворялся, что в депрессии? Это так неправильно, так неэтично. Если он был обработчиком, почему же…

У меня мурашки бегут по рукам, по спине от этой ужасающей ситуации, о которой я даже не могу рассказать Джеймсу. Не теперь, когда он еще чувствует себя виноватым из-за Лейси. Но Адам знал, как меня зовут — он знал меня. Если он был обработчиком, почему же не взял меня сразу же? Может быть, именно из-за меня на клуб самоубийц был совершен налет?

— Постой-ка, — говорит Даллас, когда ее телефон начинает вибрировать. Джеймс прищуривается и смотрит в зеркало заднего вида, пока она отвечает на звонок.

— Серьезно? — говорит она. — Черт побери, Кас. Ну ладно, — ворчит она, вешает трубку и кладет телефон в держатель для стаканов. Мы проносимся мимо эстакады, но поворачиваем направо.

— Кас говорит, нужно разделиться, — говорит нам Даллас. — В Денвер вам нельзя ехать, а продолжать ехать прямо сейчас слишком рискованно. Про вас сейчас идет специальный выпуск новостей. Пресса зацепилась за вашу историю сбежавших любовников, а сканер так и дымится от сообщений о том, что вас заметили. Все буквально с катушек слетели.

— Так куда мы едем? — спрашивает Джеймс. Настроение у него все еще мрачное от того, что он прочитал об отце. — Разве у тебя здесь нет друзей?

От этой шпильки Даллас морщится, но она улыбается, отбрасывает волосы за плечи.

— О да, у меня есть друзья, Джеймс. Но не то чтобы они были очень рады, увидев, что за мной уволоклись детишки-мятежники. Как жаль, что твое красивое личико так хорошо запоминается, — она говорит это так, как будто ненавидит его за это.

— Да, как жаль, — с саракзмом отвечаю я. Джеймс усмехается, посмотрев на меня искоса. Его рассерженное лицо светлеет, и потом он шутливо толкает меня в плечо.

— Эй! — я толкаю его в ответ, и он отвечает тем же, пока я не начинаю улыбаться. Мне нравится, как это у нас получается — пройти сквозь печаль и каждый раз находить друг друга.

— Мы едем в Колорадо Спрингс, — смешивается Даллас, — там есть маленький дом, Кас туда раньше часто наезжал. Он нам сказал ехать туда, а он пока высадит остальных. Зато он останется с нами. Нас четверо, — она бормочет, — ну разве не мило?

— Отлично, — отвечаю я. Провести еще больше времени с Даллас — это именно то, что мне нужно. Я прислоняюсь к Джеймсу; он заплетает пряди моих волос между пальцев, а я смотрю на улицу за окном. На голубое небо и на белоснежные вершины гор.

И когда этот момент, когда все было хорошо, проходит, меня снова настигают воспоминания о Лейси — о том, что я могла спасти ее. Я хочу покрутить кольцо на пальце, и меня тревожит, что я нащупываю только палец. Я вытягиваю руку и так и ахаю. Поворачиваюсь к Джеймсу, а на глаза наворачиваются слезы.