Лекарство - [16]

Джеймс подозрительно смотрит на меня и Адама.

— Этот разговор закончен, — бормочет он и отводит от стены. Я и не замечала, как она помогает мне стоять на ногах.

— Тебе не стоит разговаривать с незнакомцами, — тихо говорит Джеймс, глядя в сторону Адама.

Даллас наконец догоняет нас, отпустив своего спутника.

— Я еще не ухожу, — заявляет она. Я хочу возразить, но она широко улыбается и протягивает ключи, которые висят у нее на пальце.

— Но вы двое идите, — говорит она, — я поеду на другой машине.

Она кивает на парня рядом с ней.

— Это кажется чистейшим безумием, но прямо сейчас я не хочу спорить. Это место подавляет, завораживает… усыпляет. Джеймс берет у нее ключи, и мы идем к ее машине. Я слышу голос Адама.

— Доброй ночи, Слоан, — зовет он меня. Я оборачиваюсь и машу ему рукой, потому что он же не полный отморозок.

— И тебе.

Я следую за Джеймсом, беру его за руку, когда мы проталкиваемся через толпу, которая жаждет попасть внутрь. И только когда мы оказываемся на улице и нас овевает ночная прохлада, у меня по спине пробегают мурашки, и я оглядываюсь на здание. Потому что я понимаю… что не говорила Адаму, как меня зовут.

Глава 6

Когда мы заходим на склад, там тихо. Каждый шаг, который я делаю, звучит так громко. Каждый вздох. Дверь в комнату Лейси заперта, и пока мы идем по коридору, над нами гудят лампы. Едва мы заходим к нам в комнату, как Джеймс хватает меня за бедро, он отодвигает меня, но я хватаю его за рубашку, прижимаю к себе.

Мы словно жаждем друг друга: его губы касаются моих губ, он прижимает меня спиной к двери, закрывая ее. Мы только один раз спали друг с другом — насколько я помню — и сейчас я отчаянно хочу его. Моя рука скользит ему под рубашку, и я снимаю ее через его голову, слышу, как рвется моя футболка, которую он сжал в кулаке. Ему не удается полностью снять ее, он рычит, и мы идем к кровати. Я толкаю его вниз и забираюсь на него, забыв обо всем остальном. Наши слои одежды начинают исчезать, и его горячая кожа соприкасается с моей. Я шепчу его имя, и он переворачивает меня на спину: он тяжелый, но его вес иделаьный. Он тянется к штанам, которые валяются рядом с кроватью, и тут я чувствую, что лежу на какой-то вещи. Я отодвигаюсь, думаю, что это бирка на простыне, но когда протягиваю руку, чтобы убрать ее, вижу, что это сложенный листок бумаги.

Джеймс достает из бумажника презерватив и потом замечает, что я что-то держу в руке. Он замирает.

— Что это? — спрашивает он хрипло.

— Не знаю, — говорю я. Внутри меня начинает нарастать паника, а Джеймс пододвигается ко мне, чтобы лучше разглядеть листок. Я начинаю разворачивать его и через простыню вижу, что там что-то написано ручкой — это записка. Идеальным почерком Лейси написано слово, которое ничего для меня не значит, и все же я резко ахаю.

Миллер

— Слоан?

Я роняю записку, а в миллионе миль от меня раздается голос Джеймса. На сердце у меня тяжело от горя, которого я не могу понять. Джеймс выхватывает у меня записку и читает ее. Отбрасывает ее в сторону и обнимает меня за плечи.

— От кого это? — спрашивает он.

Я начинаю трястить и смотрю на него испуганными глазами.

— От Лейси.

У меня в голове все звучит: Миллер. Мой Миллер. Но я не знаю, что это значит.

— Черт, — говорит Джеймс и вскакивает, чтобы взять с пола джинсы и одеть их. Он кидает ко мне его рубашку и выбегает за дверь, бежит босиком по коридору. Я натягиваю его рубашку и бегу за ним.

ЗачемЛейси написалаэтузаписку? Ипочемуположилаеемненакровать? О, Господи. Я бегу быстрее. ГдеЛейси?

Я догоняю Джеймса как раз тогда, когда он останавливается напротив двери Лейси и не стучит, а просто врывается внутрь. В комнате темно, и пока я вглядываюсь внутрь, но стоит в центре и машет рукой в вздухе, нащупывая цепочку, чтобы включить свет.

— Что происходит?

Я оборачиваюсь и вижу, что к нам идет Кас, на ходу доставая пружинный нож. Лицо у него опухло от сна, одежда измята, но он настороде, как будто всю ночь ждал обработчиков. И тут комнату заливает свет, и сердце у меня подскакивает от надежды. В комнате никого нет, кровать пуста. Лейси ушла.

Кас вбегает мимо меня в комнату, отодвигает занавески, как будто Лейси прячется за ними. Он резко поворачивается к Джеймсу.

— Где она? — спрашивает он, как будто обвиняет.

Джеймс выглядит разбитым, он в шоке.

— Не знаю.

Кас резко открывает ящики комода, чертыхается, когда видит, что они пусты. Я все еще стою в дверях. Последние остатки напитка из клуба самоубийц выветрились, оставив после себя неверие и панику. Кас достает телефон из кармана и, кружа по комнате, набирает номер. Джеймс стоит под качающейся лампочкой без абажура, голова у него опущена, грудь тяжело вздымается.

— Джеймс? — тихо говорю я. Он смотрит на меня, и я настолько поражена тем, как знакома мне эта картина, что не знаю, как и передать это. Глаза у Джеймса красные, на лице красные пятна, как будто он вот-вот заплачет. Я думаю, что Лейси болье нет, и потом с этой мыслью смешивается мысль о том, что и «Миллера» больше нет. Каким-то образом лицо Джеймса подтверждает это, как будто он проигрывает в голове мое воспоминание.

Джеймс кашляет, как будто хочет скрыть плач, и потом пересекает комнату, обнимает меня и крепко целует в лоб. Я касаюсь его руки и чувствую, как он напряжен.