Лекарство от зла - [32]

Снова я со своими подружками, но охотимся мы отдельно друг от друга. Есть такой фильм, «Три женщины». Очень хороший фильм. Впервые за много лет я расплакалась в конце. Мы сидим втроем, пьем свою норму и молчим. Они спрашивают, чем я занимаюсь, видно, что хотят мне что-то сказать. Говорят, что я выгляжу сексуально. Я знаю, что они мне скажут. И оказываюсь права. Одна выходит замуж. Кто-то утешил неутешную вдову. Другая лишилась девственности. Наконец. Теперь возвращается в провинцию. Они думают, что удивили меня. Нет. Мне скучно. Скучное повторение жизненных ситуаций. Теперь я уверена, что случайностей не бывает. Живой человек таскает свое тело по узким, заросшим кустами тропинкам, упирается в заборы, добирается до тупика, возвращается обратно, делает круг, ненадолго выходит на широкую дорогу, пугается от того, что оказывается один, и быстро скрывается в незнакомом закоулке. Только душа и кошки знают настоящий путь.

За жизнь человеку столько раз предоставляется право выбора, что он предпочитает предоставить другому выбирать вместо себя.

Я встаю. Мы больше не будем встречаться с моими подругами. Когда что-то в моей жизни заканчивается, оно стирается из моего сознания и перестает существовать. Я не сержусь. Просто так я устроена. Кошка не сидит перед пустой миской. Надо выпить молоко и разбить чашку. Я желаю им счастья. Обеим. И много детей. Что еще им можно пожелать? Они благодарят и счастливо улыбаются. Я знаю, что произойдет потом. Это написано во всех сказках. Будет две свадьбы. Одна — по своей воле, другая — не совсем. Приедут родственники из провинции и выдадут замуж обесчещенную, желая ей только добра. Тот, кто ее обесчестил, оценит выгоду и поймет, что с ней стоит пожить за многочисленные консервы и заготовки, за поросенка к Рождеству. Вино, ракия, деньги и другие блага — это отдельный разговор. Ударят по рукам и заключат сделку, то есть брак.

Я ухожу, не оглядываясь. Приду на свадьбы, и на этом сказка кончится. Когда я была маленькой, то придумала себе способ, как легко подняться на девятый этаж. Я повторяла себе, раз я пошла, то ничто не может помешать мне дойти, потому что раз уж что-то началось, то оно не может не завершиться. Потом я придумала, как справляться с бешеным временем. Оно либо очень спешило, либо тянулось, как вареная макаронина. Тогда я решила, что как только заканчивается вторник, значит, закончилась неделя. Так оно и было. Я придумывала способ для засыпания, для рассматривания, как справляться с неожиданностями, подстерегающими меня на пути.

Возвращаюсь домой. Кошка голодная. Меня постоянно спрашивают, откуда у меня столько денег. Говорю, что работаю в ночную смену в пекарне. Постоянно повторяю, что кошку нужно кормить. Интересные существа — люди. Только они могут нажираться до тошноты, не думая, что рядом могут быть голодные. Я категорически отказываюсь понимать людей. Не понимаю своих близких. Так мы и будем жить — в непонимании и неодобрении друг друга.

Голуби начали свои ухаживания. Кружатся и издают гортанные звуки. Призывы. Значит, пришла весна. Весна — это прекрасное время, чтобы что-то начинать. Один родственник нашел мне работу на археологических раскопках. Соглашаюсь, не раздумывая. Это интересно. Раскапываешь и просеиваешь прошлое. Вдруг я обнаруживаю, что стала сочинять истории о местах и людях, которые здесь жили. Я хожу среди разрушенных домов и спрашиваю камни обо всем, что мне непонятно. Прошлое еще более удивительно, чем будущее. Я наслаждаюсь общением с предметами, пережившими свое время, и как будто возвращаюсь к самой себе. Хотя и раньше жизнь была прекрасным местом. Я начинаю смотреть на общество как на раскопки. Мне хочется очистить их от вековой пыли и увидеть, как они выглядят на самом деле, что кроется внутри, кто сотворил их.

На археологических раскопках встречаются интересные люди. Есть один пожилой адвентист. Он приехал с женой. Она работает в субботу. Есть одна вечно плачущая женщина, которая работает на трех работах, чтобы содержать свою дочь. Дочь ее не работает ни в субботу, ни в другие дни. Есть сириец. Мягкий и скользкий, как песок в пустыне. Пригласил меня на цыпленка и какое-то особое питье. От чая, который мы пили, у меня началось сердцебиение. Он работает не из-за денег. Он очень богат, но не может вернуться домой, потому что там его убьют. У них кровная вражда с другим родом. Говорит, что мы спокойный народ. Я не разубеждаю его, жую себе зажаренного цыпленка, и так мне спокойно. Есть школьники. Есть один молодой мужчина. Молчаливый, голубоглазый и весь в себе. Вот это находка. Молчаливые либо очень умные, либо ужасно глупые. Хорошо, когда они молчат, тогда в них не разочаровываешься. Этот — неглупый. У него редкое имя и поет хорошо. Голос низкий, плотный, теплый и располагающий. Он наполняет меня волнением и… воспоминаниями.

Я влюбилась в первый раз. Это так поразительно. Я испытываю то, о чем читала в книгах. Я — главная романтическая героиня жизни. Все любовные романы написаны для меня. В книгах не написано, что первая любовь случается, когда падаешь со сливового дерева. А следовало бы предупреждать народ. Осенние школьные бригады. Сливовые деревья и школьники, которые шляются между ними. Как обычно, я самая правильная. Раз нужно собирать сливы с деревьев, значит, надо забраться на дерево. Забираюсь довольно легко. Сижу на ветке и смотрю на землю под собой. Ощущение, как на шведской стенке. Я вижу, как падаю на землю и превращаюсь в лужу из крови и внутренностей. Не могу слезть. Нет и учителя по физкультуре, который мог бы меня снять. Ничего не остается, как упасть на задницу. Падаю. Крови нет, но боль ужасная. Мой голос сжимается в горле в комок, а слезы ушли куда-то на прогулку.