Лекарство от снов - [55]

Впрочем, пороки пороками, но настоящий момент наиболее соответствовал демонстрации положительных качеств, нежели отрицательных. Например, умения успокаивать и утешать. Не то, чтобы ему часто приходилось этим заниматься, но поскольку удержать законопослушного маэстро Леттера от похода в полицию могло разве что чудо, не вспомнить все скудные навыки он не мог.

Что ж, чудо он сотворил. Ради этого пришлось весь день ненавязчиво таскаться след в след за маэстро и старательно уводить все разговоры в сторону от опасных тем, но до полицейского участка композитор так и не добрался. Кроме того, будучи по горло занятым расхлебыванием заваренной им каши, Шут не нашел времени на всепоглощающую тоску, и вернулась она только на утро следующего дня, когда он снова оказался в одиночестве.

Филипп, пребывавший с момента пропажи Сангриты в невеселых раздумьях, полночи мерил библиотеку нервным шагом и улегся спать всего несколько часов назад. Людвиг Вэрбе — этот странный и неожиданный гость дома Леттеров на рассвете вновь отправился спать в ванну, поскольку толком не пришедший в себя хозяин забыл приготовить ему темную комнату. Судя по всему, маэстро вообще было глубоко наплевать, что за новый гость объявился в его доме. Вампир же продолжал утверждать, что стал несчастной жертвой грабителей и совершенно случайно наткнулся на этот особняк и свою рыжеволосую спасительницу. Известие о том, что она пропала, он воспринял с неподдельным недоумением, но туманно пообещал, что в благодарность за своевременный приют попытается помочь ее отыскать. Чем он собирался им помогать, Шут спрашивать не стал, но, все же, мысленно сделал себе заметку, что этот господин Вэрбе действительно субъект очень неоднозначный и, кто знает, не была ли права Сангрита на его счет?

Эльф подошел к окну и, уткнувшись лбом в стекло, хмуро уставился на мокрую, омываемую дождем мостовую. А ведь уже конец декабря, давно наступила зима и близится Новый Год — чудесный, волшебный праздник. Когда-то давно он безумно его любил. Любил эту необыкновенную атмосферу счастья и приближающегося чуда, любил по-новогоднему украшенные витрины магазинов и веселые крики поздравлений со всех сторон, любил трескучие зимние морозы и огромные снежные сугробы, искрящиеся под ярким солнцем. Вот только где все это теперь? Куда подевалось бесконечное ощущение счастья и уюта? Даже снега и того нет, один унылый дождь.

И опять мысли вернулись к пропавшей, возможно мучительно погибшей ведьме. Как же от нее избавиться-то!

«Хоть один умный вопрос!» — проворчал Волк, уже порядком уставший делить с лордом Демолиром его депрессивные размышления.

«Вот и ответил бы на него!» — огрызнулся в ответ музыкант, даже не пытаясь скрыть раздражение на вторую ипостась.

Но Волк ничего не сказал. Чего-чего, а ответа он не знал. Общаться с эльфом ему всегда было трудно, тем более, что, как оказалось, физического избавления от Сангриты было мало, чтобы вытрясти из соседа по сознанию все то, что его в нем так бесило. Более того, дело стало только хуже! Он же своими вечно неразрешимыми философско-печальными дилеммами кого угодно сведет с ума! А самое противное, что девчонка не прекратит ему сниться! Он за целый век не смог избавиться от одного кошмара, а теперь еще и продолжение само собой навоображалось!

Хотя… впервые в жизни Шут почувствовал непреодолимое желание увидеть мучительный сюжет снова. Ведь она будет там, опять начнет осыпать его циничными замечаниями… тьфу, да какая разница, что она скажет! Пусть говорит, что хочет, главное — уйти, убежать от еще более невыносимой реальности, главное, что она вообще хоть что-то скажет.

Вот только один нюанс: где ему достать Чудо-порошок? То, что заснуть не получится — не оставляло никаких сомнений, слишком он был возбужден своей идеей. Где же его купить в этом чертовом городе? Господи, что он несет, это же Лохбург, разве здесь это проблема?!

Чуть ли не бегом сбежав вниз, эльф накинул на себя пальто и стремглав вылетел на улицу. Последняя надежда найти спасение в иллюзиях неутомимо гнала его вперед, и с большим энтузиазмом он помчался бы разве что на поиски яда. Но, как оказалось, даже в Лохбурге достать Чудо-порошок было не так-то просто. Вернее, дилеров было сколько угодно, но расценки у них были ужасающими. Будь он все тем же лордом Демолиром при всех своих правах, он бы не обратил на стоимость никакого внимания. Но, учитывая случившееся в Столице, ему пришлось с удивлением открыть для себя, что деньги имеют свойство кончаться.

Спустя несколько часов, еще более мрачный, продрогший и вымокший до нитки Шут бесцельно плелся по какой-то смутно знакомой улице, пока не приметил краем глаза вывеску с надписью «ресторан». Вот и отлично, хоть выпьет на последние серебряники чашку кофе.

Не обратив никакого внимания ни на название заведения, ни на пронизывающий взгляд сурового секьюрити, эльф вошел в зал и устроился за столиком у окна. Через минуту к нему подскочила официантка, и перед ним легло два каталога. Один, как и следовало ожидать, оказался меню, второй же…

«Потрясающе, я случайно попал в бордель. Да еще с утра пораньше. Ладно, черт с ними, негласными правилами высшего общества», — отвлеченно подумал музыкант, лениво просматривая портреты шлюх. Нужны они ему сейчас были как телеге пятое колесо, к тому же финансы все равно ничего приличного не позволяли, так что листал он каталог скорее машинально, не замечая ни прелестей, ни недостатков мелькавших перед ним девиц. Зацепила его внимание лишь до ужаса знакомая рыжая шевелюра на одной из последних страниц. Ну, конечно же, это была она — его печально знакомая ведьма, пропавшая в недрах антикварного магазина. Вот только как ее портрет мог оказаться в каталоге этого борделя? Да еще и так плохо нарисованный! Он же абсолютно не передает ее сущность!