Легко в бою - [12]

Вдалеке чуть особняком стоял небольшой дом, скорее даже лачуга. Его окна закрывали ставни, а покосившийся забор вокруг украшали лишь битые горшки. Шаас знал — в том доме не спят. Ночь, подталкивавшая его идти, не давала покоя и кому-то другому.

Снова в памяти вспыхнул образ девочки. Они не встречались, но были связаны, и нужно было найти её, отыскать её магический дар. Шаас сделал шаг по направлению к домику, и зов стал буквально нестерпимым, точно красная нитка исходила из-под рёбер и, натянувшись, тащила его сквозь сумрак.

Он послушался и почти прыжком преодолел отделявшее его от дома пространство. В тот же самый миг дверь открылась, крыльцо расчертил жёлтый свет фонаря. На пороге стояла немолодая уже женщина. Она вглядывалась во тьму пытливо и зло, точно выискивала обидчика.

Шаас не сразу узнал её. Возможно, он и не должен был узнавать её вовсе, но в ней горел след магии, клеймо, оставшееся от излившейся или иссохшей силы. Эта женщина — девочка, чей облик вспомнился ему столь внезапно, — утратила магию.

— Кто ты? Что ты?! — она почти выкрикнула, и голос её полнился страхом и гневом. Шаасу понравилось это сочетание, он выступил в луч света и гордо поднял голову.

Она не попятилась, не вскрикнула, лишь смерила его взглядом. Приоткрыла рот, будто собралась что-то сказать, но передумала и плотно сомкнула губы. Увидев его, она точно перестала бояться. Шаас попробовал заговорить, но поначалу из отвыкшего горла вновь полилось лишь рычание.

— Что ты делаешь здесь? — спросила она, хмурясь. — Почему пришёл ко мне?

Шаас и сам не знал почему, да и не собирался задаваться такими вопросами. Для него смысл любого действия теперь сходился на том, насколько оно приближало месть драконьему отродью. Но молчать было нельзя, отвечать же оказалось непросто:

— Ты… — рыкнул он.

Она повыше подняла фонарь. В его свете её тело почти таяло, терялось, но стоило ей вот так вскинуть руку, как Шаас увидел те самые запястья — сколько бы там ни прошло лет, он узнал её руки, что некогда так околдовали его.

— Я должна знать тебя, несчастное существо? — в голосе звучала только насмешка, никакого сочувствия, но Шаасу сейчас не понять было слова «несчастное».

— Где твоя… магия? — выдохнул он.

Красная нить должна была привести его к могущественному источнику сил или к знаниям, что помогли бы удержать чужую магию внутри. Эта девчонка, ставшая внезапно женщиной, вовсе не интересовала его сама по себе.

— Иссохла, — засмеялась она. — Её больше нет!

— Она должна была жить внутри! — он подскочил ближе и ткнул её в грудь. Теперь ему стало видно и её усталое лицо, и мешки под глазами, и морщины, бороздящие кожу. Девочка превратилась почти в старуху, и если бы в ней была хотя бы капля магии, этого бы не произошло. Он задал вопрос, отчего-то даже не разгневавшись, хотя изумление было ему столь же чуждо, как и спокойствие. — Почему?

— Я отдала её сыну, — она отвернулась на мгновение, будто скрывая лицо, скривившееся в пренебрежительной гримасе. — Ты уродлив.

Он не понимал значения этого слова, ему оно показалось чуждым, одновременно принеся понимание, что люди теперь могут говорить о чём-то, что ему будет совсем непонятно. Это не трогало.

— Как он… сохранил её?

— Этого не знаю, — она хмыкнула. — Я не виделась с ним уже очень давно. Знаю только, что он учится в Льене.

Льен.

Слово обожгло, ударило, вонзилось прямиком в горло. Шаас рыкнул недовольно, да так громко, что это бросилось вверх по улице. Эхо поскакало, отражаясь от стен, превратившись в конце концов в отдалённый громовой раскат.

— Его сила должна быть моей! — он схватил её за запястье свободной руки. — Слышишь, ты?!

— Ищи его в Льене, — она отшатнулась, выдёргивая руку из его когтистых пальцев. — Я никогда не хотела иметь с ним хоть что-то общее.

— Ты нужна мне, — возразил Шаас и резко толкнул её в грудь, заставляя вступить в дом.

Возможно, она возразила, но ему не было дела до её слов или недовольства. Он хотел только понять, вспомнить или создать возможность узнать, где находится ребёнок, таящий в себе силу, что оказалась столь ему нужна.

5

Как об этом зашёл разговор, Нэллиан не знал, что, впрочем, с Мянко случалось довольно часто. Она так много читала, что любая, даже самая невинная тема позволяла ей увести беседу в неведомые дали. Пока дождь стучался в стёкла, а деревья шумели листвой и скребли по крыше ветвями, Мянко открывала волшебные тайны, рассказывала удивительные истории, делилась идеями, которые приходили ей после прочтённого. Но Нэл совершенно точно не мог понять, как они перешли именно к этой теме.

— …Это почти сказка, — говорила она, чуть прикрыв глаза. — Однажды в столетие рождаются маги, которые предназначены друг другу. Их сила идеально сочетается, проникает друг в друга… Наполняет и умножает магический запас многократно. К этому обычно стремятся все влюблённые пары.

Нэл усмехнулся, взглянув на неё поверх книги, что пытался читать. За окном бушевало ненастье, но им было недвусмысленно приказано ни за что не высовываться, так что беседы о магическом потенциале хоть немного развлекали. Но как и почему она всё-таки перешла к любви?