Легион «Проклятых» - [16]

Дойдя до палатки, я прилег на свой лежак и уснул.

Утро началось практически стандартно. Рев труб, маты рекрутов и желание поспать. Наверное, единственное, что заставило меня встать, так это желание поесть. Кряхтя как столетний дед, я доковылял до места приема пищи и принялся усердно питаться. К моему удивлению в место изнуряющей полосы препятствий, нас ожидала легкая пробежка и следом тренировки с оружием. Фрайна нигде не было, было как-то не привычно и легко. Правда я потом понял, что эти тренировки пусть и не столь опасны и трудны, однако отнюдь не менее утомительны, а ну-ка попробуйте отрабатывать одно и то же движение в течение часа, а потом следующее и снова это же. К обеду мышцы налились тяжестью, мысли все выскочили куда-то, и осталось только одно упереть копье в землю, наклонить, пригнуться и снова по кругу. Или почти тоже самое, но с имитацией удара, наклонить ударить с одновременно с коротким шагом вперед и на исходную. Монотонная работа весьма быстро заставляет скучать, а потом так же быстро вводит тебя в какое-то непонятное состояние. Ты словно превращаешь в какого-то голема, и тупо следуешь заложенной в тебя программе.

Приказу на перерыв я подчинился почти механически, не сильно вдумываясь в происходящее вокруг. Только спустя минут десять стал оглядывать вокруг себя и все выглядели как я несколько минут назад, тупо смотрели перед собой. В их глазах не было мыслей, они просто сидели и ждали следующего приказа. Мне невольно подумалось, насколько сильно всех нас изменил этот лагерь. Шли сюда испорченные пороком и жизнью люди, а теперь сидят живые статую, которые оживали немного лишь к вечеру. Раньше в их глазах мелькали разнообразные чувства и желания, не важно похоть или жажда убийства, а теперь вся эта шелуха слетела и остались мы обнаженными. Нас всех объединили те самые простые желания, что есть у каждого живого существа. Есть, спать, жить. Мы оловянные солдатики в руках у могущественного существа под название государства, по его приказу мы выстроимся в линию, и будем ждать смерти, и вряд ли найдем в себе силы воспротивиться ему, нас сломали и теперь склеивают для своих нужд. Где прежняя гордость в глазах теневых шишек, убийц, воров? Она была лишь пшиком, где мои мечты о славе? О героических подвигах? О почете? Они теперь тоже пшик. То, что не удалось группе моих сверстников из нашего городка, играючи сделали в этом лагере.

— Я думал, что тебе конец — внезапно раздался усталый голос у меня за спиной.

Медленно повернув голову, я уставился на парня. А, точно это же Салек.

— Ну, все думали, что тебя Физ прикончил — пояснил он, отвечая на мой немой вопрос — а вас оказывается, в карцер кинули.

Больше он ничего не сказал, толи сил не было, толи желания, а возможно ни того не другого.

— Подъем! — скомандовал мастер Грен и мы встали.

* * *

— Стройсь! Копья наклонить! — раздавались команды мастера Грена.

Прошел уже месяц с тех пор, как мы перешли под командование мастера. Сегодня был первый раз когда он решил испытать нас в деле. На нас неслась конница, мы стояли плечом к плечу, наклонив «острия» в их сторону, все как нас учили. По началу, когда двенадцать всадников только начали разгон, наша полусотня не сильно опасалась столкновения с ними. Но вот, всадники все ближе, все больше и приближаются все быстрее, и в сердце каждого из нас стал вползать страх. Отдаленный грохот копыт нарастает, и в тот момент, когда до удара остались считанные секунды, мы дрогнули и стали пятиться, а некоторые и вовсе показали спину. Как же мне стало стыдно, когда всадники буквально перед нашим строем свернули в сторону.

— Трусы! Засохшее семя Брукха! — неистовствовал Грен — будь это настоящий бой, вы были бы уже все мертвы! Конницу не остановят ваши спины, её остановят только копья!!! Стройсь!!!

Мастер конечно прав, но все же, это страшно, стоять на месте и смотреть, как на тебя надвигается лавина всадников. Пусть их там было всего двенадцать, но это не умаляло их грозного вида.

— Копья наклонить!!! — мы синхронно опустили наконечники, уперев пятки копий в землю. Ситуация повторилась практически один в один. Мне страшно хотелось отступить, а еще лучше побежать, но что-то мне подсказывало, что и в этот раз нас не атакуют в серьез. Когда до удара осталось совсем чуть, я зажмурился лишь бы не видеть мчащегося на меня коня с седоком, вооруженным таким же копьем, как и у меня. Копыта прогрохотали рядом, но удара так и не последовало, и я осмелился открыть глаза. На месте остались стоять лишь тринадцать человек.

— Да что же вы творите!!! — разорялся мастер — Еще раз такое случиться, и я задействую Печать!

Солдаты возвращались в строй, хмурые и красные, и не понятно от чего больше, толи то стыда, толи от злости на мастера.

— Стройсь! Копья наклонить! — снова слитное движение, но в этот раз воздух словно насыщен какой-то злой решимостью. Грохот копыт, напряжение в последние секунды и снова конница проноситься мимо. Так было еще три раза, а потом Грен продолжил с нами отрабатывать знакомые нам упражнения.

Как ни странно, но если раньше мы представляли из себя кучку оборванцев, преступников и просто неудачников, то теперь мы стали больше походить на солдат. Дисциплину в нас вбили, все слабые или строптивые погибли, остались лишь те, кто ценил свою жизнь больше всего остального. Мы ходили строем, ели вместе, спали в одной палатке и умирать будем вместе. Все это сближает людей, волей или не волей. Мне порой становилось смешно, ведь именно тут я перестал быть толстым неуклюжим растяпой, много мнящего о себе и мечтающий стать великим героем. Мое тело стало стройным и загорелым, весь жир, что был на мне, теперь пропитал эту землю. В банный день мне было приятно видеть свое отражение, правда, при виде огрызка на месте правого уха, меня всегда передергивало. Это не шрам, который возможно даже украшает мужчину, это уродство.