Легион «Проклятых» - [10]

— Если уронишь его плюс еще один круг! — почти упавшее бревно было трудно удержать, очень трудно, но я справился с этой задачей, расцарапав всю спину, пока тащил его обратно. Ноги тряслись, руки едва удерживали ремни, а в одежде было множество заноз, которые доставляли поистине адские муки. То, что я вытворял, можно было назвать как угодно: плелся, полз, тащился, шкандыбал, чапал, но только не бежал. Мое тело выворачивало, руки все время норовили выпустить кожаные ремни, бревно терлось, с каждым шагом загоняя в мою спину все новые и новые занозы. Как я выдержал все четыре круга? Не помню, я потерял ориентацию, после пятого шага, а способность соображать после седьмого. Все. Дальше черно-красный туман беспамятства.

Утро. Я никогда не любил утро. Теперь же я точно его возненавидел всей душой. Я очнулся от воя труб, а голос инструктора добавил свое лепту к моей ненависти. Спина горела огнем, руки, и ноги были словно набиты адамантием, пошевелить ими я попросту был не в силах. Точнее я думал, что не в силах, пока не услышал:

— Тащите это мясо к яме, нечего заразу всякую плодить, её и так тут предостаточно.

— А вот и х… вам — хрипло, словно тысячелетней ворон каркнул я — вы все сдохните, а я нет.

Под удивленные взгляды, я встал, точнее, скатился, а потом встал… на четвереньки, опираясь на колени, мне удалось принять нечто, что можно было назвать с большой натяжкой «вертикальным положением».

— Смотри! — раздался, незнакомы голос — А Дэрак выиграл-таки свои десять монет. Придется тебе, друг мой Фрайн раскошелиться.

Так вот как зовут нашего живодера!

— Заткнись — зло ответил Покоцанный — значит, дольше промучается, мне ради такого десяти монет не жалко.

— Да что ты на парня взъелся-то? — удивился собеседник инструктора — Мальчишка как мальчишка, ну попал в передрягу, кто знает, что он там натворил, всякое бывает.

— Я знаю!!! Он моего племянника убил! — заревел Фрайн — Так что засунь свое мнение куда подальше, эта падаль отсюда живой не выйдет!

ЧТО!!!? Мало того что я по вине этих корыстных тварей оказался в этом аду, так еще и родственник, этих семенных жидкостей Брукха, меня сжить со свету пытается!!! Убью гада! Всех убью!!!

— Ого! — удивился второй голос — А паренек силен, убить грозиться!

Видимо я сказал это вслух. Ярость поднималась во мне волнами, придавая сил, вот я смог разогнуться и расправить плечи, боль ушла, усталость, словно растворилась в наполнившей меня жажде разрушения. Подняв от пола глаза, я столкнулся с заинтересованным взглядом молодого офицера. В них не было не ненависти, что я видел в Покоцанном, ни презрения, которое сквозило в взглядах преступников. И так поразило это выражение лица, легкого, скучающего интереса, что ярость отступила и потихоньку пропала совсем.

— Что застыло Мясо?! А ну марш, в строй! — заорал пришедший в себя от моих невольных мыслей вслух. — Убьет он, как же, молись своему папаше Брукху, что бы сдох ты не сильно мучительно.

Я резко повернулся, в груди начало разгораться хорошо знакомое мне пламя.

— Ну! Давай! — от нетерпения аж притопнул инструктор, и тут я вспомнил о печати наложенной магами, и мне сразу поплохело от мысли, что чуть не произошло.

Развернувшись, под разочарованный выдох Покоцанного и негромкий смешок «гостя», направился прочь из казармы. Так легко я не сдамся! Я всех вас переживу! Вот моя цель.

В лагере ничего не изменилось, только виселицы были пусты, дул сильный ветер, не отягощенные грузом веревки раскачивались, словно в нетерпении ожидая очередную свою жертву. Вчерашней суеты и сутолоки не было, все непокорные или через чур упрямые уже покоились на дне могильных ям, те что остались, поняли, что слову «жизнь» тут синоним слово «покорность». То, что я до сих пор жив, иначе как удачей и не назовешь.

Заняв свое место в строю, я заметил, как изменилось ко мне отношение в отряде, в одних глазах я видел злобу, в других интерес, а в третьих уважение. Изменилось главное, больше не было брезгливого равнодушия. Радоваться переменам или печалиться, я не знал.

— Стройся! — инструктор был зол, но не более чем и всегда, во всяком случае, внешне — Сегодня у нас пополнение, так как многие выбыли из строя, и не только в нашем отряде, то такое пополнение будет происходить регулярно — по его лицу расползлась радостная и предвкушающая улыбка — а теперь… Бегом марш!

Мы синхронно сорвались на бег. Круг проносился за кругом, а я все так же бежал, не могу сказать, что это было легко, но я не падал без сил как вчера, а четко бежал в конце хвоста. Сегодня количество кругов увеличили вдвое, словно командование задалось целью угробить как можно больше людей, а не обучить воинов. На виселицу отравились трое, меньше чем вчера. К концу пробежки, я увидел, что остальные отряды уже заканчивают прохождение полосы препятствия, и в мою непутевую голову стало постепенно закрадываться подозрение, что угробить нас желает не командование, а персонально Покоцанный.

— Перерыв пять минут! — сказал инструктор и отошел к компании таких же инструкторов-офицеров, там стоял стол с едой и вином. Взгляды, которые кидали в сторону пищи рекрутированные бандиты, были более чем красноречивы, любой из них перебил бы всех офицеров за то, что стояло на столе, если бы нас не сдерживало магическое клеймо. Нас? Я подумал нас? Неужели я считаю себя частью этих отбросов общества? Прислушавшись к себе, я понял, что объединил себя с ними потому, что и сам готов убить этих зажравшихся живодеров за кусочек нормальной человеческой пищи. Из-за того что мне приходилось наблюдать, как эти палачи набивают свои животы и заливают жажду прохладным вином, у меня стало сводить скулы и журчать в животе.