Легион - [7]

Я оставался возле лагеря, прячась неподалёку, пока приехал Мурад с тремя закутанными бабами, чтобы собирать урожай. Я отдал ему и то, чего он не сеял, и рассказал всё. За всё про всё, я получил двадцать тысяч рублей, что было чудовищной суммой, по тем временам и вскоре уже плыл через Каспий в каюте «люкс» и разодетый так, что бывшего «дембеля» во мне не опознал бы и самый опытный пограничник. А красный камень я до сих пор ношу на указательном пальце правой руки. Если приблизить его к глазу, то можно увидеть внутри человека, который идёт в гору с камнем или мешком на спине.

Голова 6.

Теперь я расскажу, как поэт и романтик впервые убил человека. К моему оправданию у других романтиков, сообщу, что произошло это, как бы, на дуэли, из-за женщины. Правда, этой женщиной оказалась моя собственная сестра и защищал я вовсе не её честь, а своё право собственности, что снижает тему от романтических высот в довольно инфернальные глубины. Но, ведь мы и идём вниз, господа, путём всякой плоти.

На этом этапе, настало время объяснить литературно-образованному попутчику, почему я повествую кругами, а не придерживаюсь единства времени, действия и места, как учили в университете. Потому, что всё, чему нас учили в университетах – чушь. Потому, что доверять можно только тому, чему учит собственная кровь. Потому, что этот рисунок, нарисованный моей собственной кровью – не литература, он не поддаётся расшифровке в линейном времени.

Плюнув в сторону общественного образования, как выходя из общественной уборной, я испытываю необходимость помыть руки. Где время? Время, которому нас учили, как фундаментальной основе мира, потраченное нами на изучение пустопорожней учёности учителей, где оно? Я смотрю на циферблат своих часов и не вижу там никакого времени. Когда мои твёрдые пятки протирают дыры в моих носках, - я выбрасываю носки и покупаю новые. Причём здесь время? Я вижу день-ночь, я вижу смену времён года, я вижу круги и не вижу никаких линий. Линейное время, - это грандиозная фикция, способная на реальное убийство. Оно началось с ожидания Мессии, с жизни, отложенной на потом, с убийства настоящего момента и каждым мигом своего существования убивает жизнь. Китай не допустил Христа в свой круг и потому Срединная Империя вечна. Индия отказалась спасаться на обломке христианства, она обновляется в вечных циклах – и потому она вечна. Европу  захлёстывают напором племён волны реальности, не признающей прямых линий, время Европы кончается, как и напророчили её пророки. Вы можете сколько угодно плевать в вероломного Христа, в бога и мать, но мы все тонем на обломке круга времени, вдребезги разбитого христианством, мы продолжаем отсчитывать историю от Рождества Христова и сверять свою судьбу по лживым христианским часам. Бросьте часы в воду, сейчас. Прыгайте в волны и вы спасётесь, если не утянет на дно груз вины и греха. Сбросьте балласт. Смерти нет, воздаяния нет. Вы можете жить вечно, в круге вечного возвращения в этот прекрасный и блистающий мир. Он принадлежит вам, не отдавайте в чужие руки. Гребите, гребите его под себя и никто не посмеет сказать вам: «Нет!»

Я плавал в зелёных волнах Азовского моря. Стрелки часов описали круг. Деньги уплыли и очень быстро, теперь я работал матросом на барже, возящей агломерат из Мариуполя в Бердянск. Быть матросом, - это очень романтично, не так ли? На сцене моей жизни снова сменились декорации.

На берегу меня ждала моя Ассоль, - моя сестра Эвелина, которую я обнаружил работающей официанткой в приморской кафешке. Ей едва исполнилось семнадцать лет, но она уже была весьма опытной в делах Амура и Венеры. Я это как-то упустил. Разница в четыре года, это большая разница, между детьми, растущими в одной семье. Я её не слишком замечал, а когда мы снова увиделись после моего двухлетнего отсутствия, передо мной предстала секс-бомба. Почти голая, учитывая время и место действия.

Я вышел из зелёных волн, на моей груди незримо болталась героическая медаль. Эвелина скромно сидела на тряпочке, сдвинув загорелые коленки, рядом с ней стояло небольшое, литров на пять, ведёрко «барбасянки», - местного красного вина.

Ни словом, ни действием, между нами ничего не было, но имело место быть, существовало мощное сексуальное напряжение, - вот-вот ударит молния.

А тут появляется её приятель, такой же матросик, как и я, только учащийся в «шмотке» - школе морского обучения. На лето, он нашёл себе работу по прокладке водопровода на частной хате в этом посёлке. На свою и мою голову.

Красное вино, красный закат, красная кровь, - знакомо всё это.

На закате кровь ударила в голову, пацан никак не хотел понять, что герой, это я, а не он, он попытался провести Эвелину домой. Я перехватил его за руку.

Эвелина ушла. Мы остались вдвоём на пустынном берегу. Я ударил его всего пару раз. Но, видно, не туда попал. Или он попал не туда. Или такая была наша судьба.

У него из уха вытекла капля крови, он не дышал. Я взял его за горло, отплыл с ним далеко в море по красной солнечной дорожке и там отпустил.

Потом я нашёл Эвелину. В ту ночь наше семейное положение изменилось, но мы не стали это афишировать.