Легенды российских тамплиеров - [39]

Встал старый жрец и, радости полный, отправился к ожидающим его собратьям.

Первый жрец: «Страшные соблазны входят в мир. Многие из нас слышали учение тёмного Арлега о том, что миры падающих солнц — это атомы в теле гигантского существа, и что около них вращающиеся тела — это ионы».

Второй жрец: «Разве интересно мистически знать, чем являются те небесные светила, которые называются в твоем рассказе атомами? Важно знать, кто мы и какова будет в веках и мирах наша судьба. И что мне за дело, частью чего я являюсь? Еще меньше мне дела до того, какую нелепость сплетает в области недоказуемых аналогий тёмный Арлег».

Третий жрец: «Важно то, что все попытки свести дух или душу к материи кончаются неудачей. Возьмите хотя бы ионы. Это частица материи, и таковой она и останется. А колебание или неподвижность материи нельзя не омраченному сознанию свести даже к простейшему проявлению Духа — к мышлению, которое совпадает во времени с колебаниями материи мозга, но которое для не умеющего мыслить совпадает и отождествляется с этими колебаниями материальных частиц. Ибо ясно: один порядок явлений — колебания вещества, и совсем другой порядок — мышление и результат мысли, сознание. Конечно, мозг отражает и преломляет внешний мир, но ведь и глаз делает то же самое. Тем не менее, не глаз создает то дерево, которое он видит, и не мозг создает тот духовный мир, который он постигает».

Четвертый жрец: «Существуют физические, химические и другие проявления материи, но только при грубейшем смешении их можно отождествлять с тем простым проявлением души, которое именуется мыслью — то есть, с проявлением в теле духовного начала».

Пятый жрец: «Тёмный Арлег старается внушить нам, что человек — простая Машина. Но ведь не мыслит, не радуется и не отчаивается машина, не надеется, не разочаровывается, не познает и не стремится она к познанию!»

Шестой жрец: «Надо ли нам сегодня говорить о том, как убеждать опутанных Тёмными, что Душа существует как нечто отделимое от тела, в то время когда каждому ясно, что частицы тела отделимы одна от другой? Вопрос в другом: покинув тело, на Земле остается душа или покидает её, не ища нового земного воплощения?»

Седьмой жрец: «Даже ион, оторвавшись от тела, перелетает мириады верст. Почему же душу или дух следует мыслить слабее материи?»

Восьмой жрец: «Неисповедимы пути душ, но их восхождение несомненно!»

Входит девятый жрец.

Первый жрец: «Что скажешь нам, Орсен?»

Девятый жрец: «В нашем Храме было явление Феникса… И я расскажу вам, что сам услышал от вещего Машара».

26 Агасфер

Он шел быстро, шел куда глаза глядят, не разбирая ни дня, ни ночи. Он часто сворачивал в сторону, не замечая этого. Когда усталость становилась безмерной, он падал там, где стоял, и засыпал. Проснувшись, вскакивал и снова быстро шел, стараясь отогнать от себя назойливые мысли. Он избегал встреч, боясь, что неизбежный в этом случае разговор коснется последних событий… Но вот не так далеко от него блеснуло море, и он пошел по его берегу.

Через несколько часов пути перед ним раскинулся громадный приморский город. Голод и жажда томили путника, и он, войдя в городские ворота, напился у первого фонтана. Зайдя в лавку, чтобы купить немного пищи, он услышал, как один из покупателей рассказывал лавочнику о событиях в Иерусалиме, и, уходя, услышал упоминание рассказчика о том, что некто Агасфер оттолкнул Иисуса, прислонившегося от усталости к стене его дома. И подивился Агасфер жестокосердию оттолкнувшего, но вспомнил, что это он сам оказался таким жестоким…

Он нанялся на корабельную верфь плотником, и в те дни, как устраивался на корабль, два раза слышал о том, что произошло в Иерусалиме и о себе самом. Он не захотел остаться на верфи, когда кончилась работа по устройству корабля, и нанялся на этот корабль плотником. Во время переезда в Афины он три раза слышал историю, как Агасфер оттолкнул усталого Иисуса, но едва сошел на землю, как небольшая толпа матросов, к которой он примкнул, остановилась перед рассказчиком, говорившим о том, за что и как был распят Иисус, и опять в его ушах звенели слова, что некто Агасфер оттолкнул усталого Иисуса, несшего на Голгофу свой крест.

И много раз в Афинах пришлось слушать ему от иудеев, греков и римлян рассказ о своей бессмысленной жестокости. Он бежал из-за этих рассказов из Афин, но на первом же привале при встрече с людьми услышал свою историю — Агасфер быстро шел к северу, но его везде догонял рассказ о его жестоких словах, об отказе дать возможность перевести дыхание изнемогавшему. И он ускорял свои шаги, останавливаясь только, чтобы купить немного хлеба и утолить им голод, когда последний сильно давал себя чувствовать. Наконец, он пришел в страну, языка которой не знал и, хотя чувствовал иной раз, что плотники, с которыми он работал, говорят о том, что произошло в Иерусалиме, не понимая сказанного, он чувствовал себя более спокойным, чем когда в его ушах звенела понятная ему речь, передававшая эти события.

Но не так много прошло времени, когда он стал понимать слова этого языка, и первое, о чем услышал, было все тем же рассказом о событиях в Иерусалиме и о том как Агасфер оттолкнул усталого Иисуса, прислонившегося к его дому. И так часто ему приходилось выслушивать этот рассказ в стране, где хотел поселиться, что однажды ночью, выйдя из таверны, не возвратился в приютивший его дом, а пошел, куда глаза глядят, отыскивая страну, где его бы не понимали, язык которой был бы ему неизвестным.