Легенды российских тамплиеров - [38]

«Как познать людям приближение этого часа?» — спросил я.

«Для того, чтобы приблизился этот час, да станут люди мудры, как Рафаилы, и незлобивы, как Параклет, тогда не будет времени, и миры найдут свою Плерому».

Опять я спрашиваю: «Как приблизить этот час?»

Тихо и спокойно ответил мне Нирван: «Пусть все люди и духи жертвуют тем, что только каждому из них и ему одному полезным и желанным кажется, и жертвуют этим для блага всех».

Понял я, что спрашивать больше не надо, и все сменилось передо мной.

В область духов Познания вступил я, вступил один, без Элора, меня оставившего. Замерло сердце мое от ужаса мистического, когда Познание осенило меня, не успев еще просветить. И понял я, бедный Феникс, что осознавшие себя в низах, в веках и мирах будут сознающими себя существами, и что как бы ни менялась форма наша в веках и мирах, одно Божественное Начало горит и сверкает в ней, и что жизнь есть жизнь и для ребенка, и для старца, и для высшего существа, и для высочайшего Духа, почему все мы, живущие, равны по сущности, и только каждый из нас по-своему проходит свой долгий путь в веках и мирах.

И смирился я, поняв, что духов Познания мне не о чем спрашивать, что все познаю я, когда созрею для понимания, как зреет дитя для понимания жизни Земли. Но мне все же хотелось войти в обитель духов Силы, способных мощью своей остановить три потока солнц, видимых с Земли нашей. И почудилось мне, что новая смена произошла в области высочайших над-духов. Что чем-то и кем-то насыщено то, что назвал бы я «пространством», и что грозная сила около меня сущая настолько мощна, что даже я, бедный Феникс, и то понял, что нет пределов могуществу сверх-духов Силы, и что если было бы необходимо и полезно людям, то одним своим мановением подняли бы они их на неизмеримые высоты. Но я понял также, что людям лучше своими усилиями подняться к ним, не ища помощи со стороны.

И в тихий, мирный, спокойный, величавый мир перенесся мой дух, и, созерцая странно-прекрасные существа гармонические, я почувствовал успокоение, но великая скорбь проникла все существо мое, когда вспомнил я бедных знанием жителей Земли, на которой я существовал, так как сам захотел быть там.

И спросил мой внутренний голос, искра огня высокого, во мне горящего, спросила: «Почему не дано высшее знание людям земли? Почему не знают они, как прекрасны, как чудесны высшие миры? Легка была бы ныне нередко тяжелая жизнь людей, если бы светом знания была бы озарена она, если бы знали люди, как прекрасны миры высокие?»

И тихо прозвучал ответ: «Знай они это — никто бы из них ни минуты не остался бы жить на Земле. Все бы добровольно умерли и неподготовленными вошли в высшие обители».

«Но ведь неверие в жизнь будущую охватывает души людей, в которых не живет дух Легов, и это неверие заставляет их страдать», — думаю я и в ответ слышу спокойные слова: «Что из того, что не подозревают о новой жизни или не верят люди в жизнь будущую? Ведь многие люди не подозревают даже, что несколько отличные от них люди живут в таких же, как и у них, странах, на их же земле! Что из того, что инфузория не подозревает о том, что живут недалеко от нее люди? Она все-таки живет, и маленькая искра этой инфузории разгорится в веках и мирах в ослепительно блестящее, не сжигающее, а согревающее пламя, и не потеряет она своей индивидуальности, ни одной йоты её не потеряет, если сама не пожелает порвать с прошлым путем забвения».

Не понял я дальнейших слов духа Гармонии, однако не оставил своего намерения подняться до самого далекого из достижимых для меня, бедного Феникса, миров. Неведомой мне силой я был восхищен в миры духов Света и увидел там блеск несказанный, от которого хотелось мне закрыться крыльями. И услышал я голоса: «Несравненно более совершенный Свет, чем нам присущ, прольется на вашу Землю. И Земля затёмнит его, отразив в учении тёмного Арлега, и слова великие перемешаются со словами простыми. Мы придем, когда наступит час, но и мы бессильны отделить слово Света сияющего от слов, обитателями Земли употребляемых…»

Ничего я, бедный Феникс, не понял из того, что говорили духи Света, кроме того, что положен предел пониманию моему в их космосе. И не стал больше спрашивать.

Внезапно страшная чёрная молния прорезала сферу духов Света от края и до края бесконечности. И я, поняв, что Высший Свет затёмнен будет учением тёмного Арлега, упал вниз, в Тёмное Царство. Пытались Тёмные внушить мне, что во сне видел я все, тебе рассказанное. Но не удался обман их, ибо я — Феникс, светом мистического солнца озаренный, от него исшедший, и не поддался обману. И вот я снова здесь. Говорю через тебя тем, кто может понять: не познает инфузория мира людей — но этот мир существует! И чувства тела нашего так ограничены, что мы и миллионной доли сущих миров не постигаем. Только те из нас, в ком заложены уже начала Легов, во век не усумнятся в бесконечности восхождений в жизни. А ввергнутые во тьму неразумения тёмным Арлегом будут прозревать в веках и мирах. Встань, и да вольется мир в твою душу, и пусть выйдет из нее все тёмное, тебя смущающее… Жди спокойно!