Легенды Мира Реки. Тайны Мира Реки - [194]

— Ее улыбка так и не появилась в глазах. — Если бы вообще могли выйти какие-то внуки из утробы мертвой дочери.

Медея сполна одарила своей притворной улыбкой странную гостью. И подумала: «Пусть маска встретится с маской».

— Что же, госпожа Исса, мне следует поблагодарить тебя за то, что ты так хорошо их воспитала. Они выросли, как я вижу, предводителями народа, и отменными воинами.

— Ты… Тебя это радует? — Легкая неуверенность заставила ее голос запнуться.

— Меня не радует война, которую они затеяли против нас… Против меня… если это то, что ты хочешь знать. Я не безумна. — Медея достаточно часто изучала свой образ в зеркале, чтобы знать, как сверкают ее зубы, как тщательно отработанные изменения лица способны очаровывать и обезоружить. Какое мелкое колдовство! И все же, это все, чем я по-настоящему владею. Так бы и заплакала. — Важно то, что они выросли и стали бойцами. У нас в Колхиде это всегда ценилось.

— Здесь не Колхида, — отозвалась женщина голосом, слишком бесстрастным, чтобы в нем проскользнула тревога, будь здесь преисподняя. — Все переменилось.

— Возможно. Но мы постараемся держаться за то, что, как мы надеемся, не переменится.

— О, здесь все меняется. — Госпоже Иссе недоставало даже отсветов огня истинного философа. Неважно, как хозяйка могла бы принять ее замечания, было ясно как день, что гостья просто болтает от нечего сказать.

— Если пожелаешь. — Настал черед Медеи пожать плечами. — По меньшей мере, эта мысль дает мне какую-то надежду.

— Надежду? — Это слово было повторено просто из вежливости. Не более.

Или нет ничего в этом мире или за его пределами, живого или мертвого, что могло бы высечь искру обеспокоенности, страсти из этого существа? — поразилась Медея. Она вспомнила единоборца своего царственного отца — того, которого одолел в схватке Ясон, того, которого миф потом превратил в многочисленные ряды воинов, облаченных в бронзу, взошедших из посеянных зубов дракона. Всю свою жизнь этот человек посвятил служению ее отцу, пока всяческие следы человеческих чувств, кроме жажды боя, не стерлись в его душе, сердце и глазах.

Похоже, я наконец-то нашла тебе подходящую невесту, Гидра, — подумала Медея. И сказала:

— Да, — по-прежнему улыбаясь. — Надейся на перемены. Это послание ты принесла мне от моих сыновей…

— Ты надеешься, что они простили тебя, — мертвые глаза женщины опять оборотились к огню.

— Это было бы… утешением.

— Ты имела в виду облегчение. — Эти слова были брошены в пламя. — Тогда закончилась бы осада, закончились бы убийства, остановилось бы кровопролитие…

— Это так? — спросила Медея, внезапно подавшись вперед со скамьи. Хищник, подобравшийся перед прыжком на добычу. — И это — твоя весть для меня? Что осаду снимут? Что все кончено?

Женщина, которую звали Исса, лишь сказала:

— Полагаю, решать предоставлено тебе.

Владычица Колхиды отпрянула, точно ее отпихнула огромная рука. И в удивлении спросила:

— Что ты имеешь в виду?

— Я просто хористка, поющая их песнь в эти дни, — сказала она без злобы, вообще без признака каких-либо чувств. — Я не могу прикидываться, будто понимаю, что они имели в виду, давая мне поручение. Я спросила их, когда они сказали мне, что я должна передать: «Какой смысл она найдет в этих словах?» Они отмахнулись от меня, говоря: «О, она догадается». Теперь я могу сообщить тебе сами слова? Мальчики отказались их писать, и, боюсь, что если я еще помедлю перед тем, как сказать их тебе, я их пожалуй, забуду. Я постаралась их выучить, но для меня в них нет смысла. Я думала, они хотя бы окажут мне любезность и растолкуют кое-что, но…

— Говори, — пальцы Медеи вцепились в полированное дерево скамьи.

— Они сказали: «Передай матери, что если она сколько-нибудь способна воткать огонь в шерсть, пора пришла».

— Огонь… в шерсть. — Владычица Колхиды почувствовала, что губы ее стали сухи и ломки, словно бумага — или как если бы плоть обуглилась до кости. Женщина не предлагала повторить послание, и Медея ее не просила.

Воротились рабы с чаем и пирожками. Владычица Колхиды подала угощение собственными руками, хотя мысли ее блуждали далеко-далеко. Она подметила с легким и неприятным содроганием, как непроницаемое лицо Иссы озарилось откровенным удовольствием при виде пищи. Эта рыжая набивала себе рот лакомствами, как будто не надеялась, что когда-нибудь впредь наестся.

Себе Медея взяла лишь самую малость. Послание светлоглазой Иссы лишило ее аппетита. Кроме того, если она не насытится теперь, не беда, она всегда успеет подкрепиться и позднее. Не требовалось жаться насчет запасов пищи, пока Родриго охранял объединенные Граали замка. В этом, как и во всех делах, касающихся войны, он действовал толково.

Мысли Владычицы сосредоточились не на пище. Или не совсем на ней.

Почему мои сыновья осаждают нас, прекрасно зная, что у нас никогда не будет недостатка в пище до тех пор, пока у нас — наши Граали? О, да, они могут убивать наших воинов на поле брани, и убивают, но и так, и эдак, — мы можем ждать столько же, сколько и они. Почему они выбрали именно такой способ ведения войны, вопреки мнению всех остальных? В этом мире есть существа, знания которых о войне выходят далеко за…