Легенда, утопия, быль в ранней американской истории - [39]

В пути общее руководство, естественно, лежало на капитане — Кристофере Джонсе. Так как Робинсон остался в Лейдене, старшим среди его людей считался Джои Карвер, который от их лица вел дела с купцами. Остальными пассажирами, набранными дополнительно в Англин, неофициально управлял Кристофер Мартин.

Что касается «святых», то они имели конкретные распоряжения относительно самоуправления. Незадолго до отплытия «Мэйфлауэра» из Англии их духовный пастырь и фактический руководитель отправил им из Лейдена 27 июля 1620 г. напутственное письмо-проповедь (Б., 84–86).

Робинсон наставлял их избегать всяких ссор и конфликтов с «чужаками», которых они получили в попутчики и компаньоны и с которыми они составят единое «гражданское сообщество». Он умолял их до прочного обоснования на американской земле «не расшатывать дом Бога», объединявший лейденцев, «ненужными новшествами».

«…Поскольку вы становитесь политическим организмом, осуществляющим гражданское самоуправление, — писал он, — и среди вас нет каких-либо особо выдающихся людей, из которых вы могли бы избрать правителя, проявите мудрость и благочестие, не только избирая для этой цели людей, проявляющих со всей очевидностью любовь и волю к достижению всеобщего блага, но и выказывая все необходимое уважение и подчинение их законному управлению; вы должны видеть в них… божественное указание к достижению всеобщего блага, чтобы не стать глупой толпой, которая больше уважает яркий наряд, чем добродетельный ум человека или чудесное предначертание Господа; вы ведь хорошо знаете, что образ божеской власти и авторитета, который воплощается в правителе, должен уважаться в ком бы то ни было».

Цитируемое письмо подтверждает и без того достаточно очевидный факт, что вопрос о самоуправлении обсуждался и был решен лейденцами еще до их отъезда из Голландии. Его решение совпадало с достижением основных преследуемых ими целей: свободой вероисповедания и обзаведением собственным хозяйством, предпочтительно сходным с тем, каким они располагали или к какому они привыкли на родине.

Первая цель осознавалась четко и определилась давно. Вторая определялась постепенно. Глубинный социально-экономический стимул, сделавший этих англичан эмигрантами, ими не осознавался. Он представал перед ними в религиозном обличье. Они отдавались своей вере бескорыстно, более того, жертвенно, потеряв из-за нее отчизну, родной очаг, значительную часть или все свое имущество. Трудности эмиграции сделали экономический стимул если не осознанным, то весьма ощутимым, слитым с религиозным.

«Святые» не могли достигнуть преследуемых ими целей в Англии, откуда им пришлось бежать, где их считали преступниками, нарушившими церковные и государственные законы. В Голландии при наличии веротерпимости и личной свободы они тем не менее были чужестранцами, иноверцами, неустроенными и неполноправными гражданами (за некоторым исключением), нежелательными, маломощными и неумелыми конкурентами. Жизнь на чужбине не давала уверенности в прочном будущем, столь необходимой для приобретения специальности или занятия торговлей (большинство «святых», мы знаем, прежде были сельскими жителями). Голландия вот-вот могла вступить в войну с Испанией. В Америке они искали «Новый Ханаан»: со своей верой, своей землей, своим управлением. Свой «Новый Ханаан».

Если вспомнить, однако, «7 статей», последнюю фразу из письма Робинсона и текст Соглашения, то нетрудно убедиться в том, что лейденцы (тем более «чужаки») не предполагали отвергать власть короля и объявлять о своей независимости. Именно желание вновь связать себя с родиной привело их в отдаленные, но английские владения, заставило отвергнуть предложение Новой нидерландской компании. Они не искали государственной независимости, не подвергали сомнению «образ божеской власти и авторитета», воплощенный в «божьей милостью» английском короле, который вольно или невольно являлся их защитником как владелец страны, где они собирались обосноваться. Всем пассажирам «Мэйфлауэра» не было выгоды рвать свои связи с лондонскими купцами, без помощи которых они не покинули бы Европу и на помощь которых рассчитывали в будущем. Америка сулила лейденцам достижение искомых целей без окончательного разрыва с Англией, без неповиновения «чудесному указанию Господа».

Они прибыли в Америку, их корабль стоял у мыса Код. Что могло помешать исполнению задуманного? Нежелание «чужаков» согласиться с предлагаемой формой правления. Такая угроза представлялась реальной.

Еще перед отплытием из Англии отношения между «святыми» и «чужаками» оказались испорченными. Последних купцы включили в состав экспедиции, желая увеличить число колонистов, труд которых обеспечил бы доходность предприятия. Это разрушало замыслы лейденцев: «Новому Ханаану» приходилось начинать жизнь с религиозных распрей. «Чужаки» в большинстве своем принадлежали к англиканской церкви, некоторые, вероятно, были пуританами (к ним относят Кристофера Мартина). Все они считали лейденцев «раскольниками». Беззащитность сепаратистов, находившихся в Англии на полулегальном положении, давала их противникам возможность помыкать ими. Взаимная неприязнь питалась также финансовыми трудностями. Мартин, претендовавший на роль общего руководителя, вызывал у лейденцев раздражение своей кичливой грубостью при плохом исполнении прямых обязанностей.