Легенда озера Гранд - [33]

— Трусиха.

Рэйчел взорвалась от этого высказанного спокойным тоном упрека, но вспышка гнева быстро прошла.

— Вам больше не удастся манипулировать мною. — Ей хотелось кричать, швырять вещи. Вместо этого она направилась к лестнице.

И внезапно налетела на скамеечку для ног.

Приземлилась она прямо на диван. На колени к Николасу.

Поморщившись, когда она ударилась о его руку, он отодвинул ее в сторону.

— Черт. Вы, наверное, брали уроки у этого бандита Донета. Если мои клиенты собираются вести себя как те парни, которых я ловлю, то мне, пожалуй, лучше подыскать себе другую работу.

— Ой, Николас, извините. Я не смотрела под ноги. Чем я могу вам помочь? Вызвать врача? Я могу отвезти вас в ближайшую больницу. Я сделала вам больно?

— Не тогда, когда свалились на меня. — Он посмотрел поверх нее и пробормотал: — Больно то, что вы думаете обо мне как о мошеннике и обманщике.

Он выглядел совершенно сломленным, и Рэйчел захлестнуло чувство вины.

— Я не это хотела сказать. — Под его укоризненным взглядом она поправилась: — Наверное, я подразумевала что-нибудь в этом роде.

— Вы говорили очень жестокие вещи. Вы ранили мои чувства.

— Николас, извините меня, я… — Рэйчел застыла. — Опять вы за свое. Манипулируете мной.

Николас обхватил ее за плечи здоровой рукой. Его глаза смеялись.

— С вами так легко, училка. Ваше слабое место — вовсе не ваша сила. Ваше слабое место — мягкое сердце.

— Вы хотите сказать, мои размягченные мозги, — произнесла она с горечью. — Вы подшучиваете над моей решимостью восстановить доброе имя моего отца. Не так ли? Вы высмеиваете меня тех пор, как мы встретились. Мои волосы, мои украшения. Мою боязнь воды.

— Я никогда не высмеивал вас.

— Ладно. Мне все равно. — Она сделала попытку встать, но он держал ее железной рукой. — Отпустите меня. — Какую же огромную ошибку она совершила, приехав сюда! Ей не только не удалось снять обвинение с отца, но и пришлось познакомиться с Николасом.

— Вы не замолкали слишком долго, чтобы я мог высказать свое мнение.

— Оно заключается в том, что вы победили. Не в случае с моим отцом. Я все равно намерена доказать его невиновность без вашей помощи. — Нет, она не станет очередной женщиной в его коллекции, как бы хотелось ему. — Вы победили, и я уезжаю. Как только сложу вещи. — Ей не нужен Николас Бонелли. Ей никто не нужен. Она хорошо усвоила уроки своей матери.

После смерти отца мать отклоняла любое предложение о помощи. Рэйчел была совершенно убита и рыдала, когда им пришлось выехать из дома, потому что жалованья матери не хватало, чтобы выплачивать ссуду, взятую на его покупку. Миссис Стюарт тогда набросилась на дочь, называя ее эгоисткой, неженкой. Позже мать горячо обняла ее и просила прощения, но Рэйчел не забыла урока. Слезы — это для грустных фильмов и книг, никогда в жизни она не будет больше настолько слабой, чтобы заплакать от жалости к самой себе.

Конечно, случались тяжелые моменты, когда она завидовала тем, кто мог позволить себе быть слабым. Порой даже думала, как хорошо было бы опереться на кого-нибудь. Но никогда не делала этого. Рэйчел не была слабаком. Она попыталась сбросить тяжелую руку Николаса со своих плеч.

— Расслабьтесь. Вы никуда не уедете.

— Я же сказала. Я уезжаю. — Гнев переполнял ее. — Вам не следовало обещать мне взяться за это дело. — Ему не следовало располагать ее к себе. — Я ненавижу людей, которые говорят одно, а имеют в виду совсем другое. Я сама себя обманывала, веря в то, что смогу восстановить доброе имя отца. — Веря в то, что поцелуи Николаса что-то значили. — Я — глупое маленькое существо — провела последние пятнадцать лет в убеждении, что обязана снять вину со своего отца. Но на самом деле я так же далека от этого, как от того, чтобы переплыть это проклятое озеро. Я — полное ничтожество, неудачница, хотя ненавижу проигрывать. — Неудивительно, что Николас не смог бы полюбить ее. Предательская слеза прорвалась сквозь оборону и побежала по щеке.

— Прекратите, черт побери. Вы же знаете, я ненавижу, когда женщины плачут.

— Я не плачу. — Она ударила себя по лицу. — Это случается только тогда, когда я злюсь.

Николас намотал ее локон на свой палец.

— Во всем виноваты рыжие волосы.

— Мои волосы тут ни при чем. Мне надоели люди, уверяющие, что у рыжеволосых дурной характер. Он ничуть не хуже, чем у блондинки, или брюнетки, или у лысого человека. Цвет волос не имеет никакого отношения к темпераменту. Просто вы ищете очередной повод, чтобы посмеяться надо мной.

Она попыталась подняться, но он потянул ее за локон.

— Вы никуда не уйдете до тех пор, пока мы не выясним между собой кое-какие вещи. Да, я дразнил вас за ваши украшения, за то, что вам не хватает твердости в обращении со Скотти, но я никогда не высмеивал вашу боязнь воды. Что же касается ваших волос… — Он сжал пальцами ее голову, повернув лицом к себе. — Я ими восхищаюсь, а вовсе не подшучиваю над ними.

Она посмотрела ему в глаза, и это было главной ошибкой. Она не хотела ему верить, но он так хорошо изображал искренность. И еще одно. То, что постепенно разгоралось в глубине его глаз и от чего у нее все внутри сжалось.

— Прекратите, Николас. Хватит мне льстить.