Легенда о Шуте и Короле - [19]

Фрэд совсем сник.

— Да, все впопыхах как-то. Запамятовал. Мне хотя бы корочку хлеба, а? — и он с надеждой посмотрел на своего попутчика.

Но тот только развел руками, мол, ничем не могу помочь. Прохор отшвырнул в сторону уже бесполезный ореховый шест и зашагал через поляну. Охая и ахая летописец поплелся следом, срывая на ходу редкие ягоды и отправляя их в рот.

А тем временем солнечный диск медленно, но верно, клонился к горизонту. Ветви вековых вязов так плотно переплелись между собой, что почти полностью заслонили розовеющее небо. Наступали сумерки, которые еще больше стали мешать продираться через бурелом. Но хуже всего было преодолевать глубокие овраги, по дну которых протекали ручьи грязи.

В конце концов, солнце спряталось, и дремучий лес погрузился во тьму. На небе появилась полная луна, и высыпали мириады звезд. Проснулись ночные жители леса, и все вокруг запищало, застрекотало и заугукало. Добавляли ужаса и падающие сквозь листву шишки и желуди. Устрашающе светились гнилушки и трещали под ногами ветки. То тут, то там проползали светлячки.

— Надо было мне отсидеться где-нибудь и сказать, что я тебя не нашел, — причитал Фрэд, сдирая паутину с лица одной рукой, тогда как другой держался за пояс Прохора, чтобы не отстать. Шут никак не отреагировал на его нытье, а упорно продолжал двигаться вперед. — Ты точно знаешь, куда идти? Мы не заблудимся?

— Иди молча! — прикрикнул на него дворцовый дурак. — И смотри ты под ноги, так и норовишь меня уронить. Тихо! — неожиданно скомандовал он.

И тут сердце Фрэда ушло в пятки. По ночному лесу разлетелся жуткий волчий вой. В добавок к этому налетел сильный ветер, который нагнал тяжелые свинцовые тучи, заслонившие собой и луну, и звезды, а спустя несколько мгновений по листве забарабанили первые капли.

— Только этого не хватало! — пробубнил писарь и поежился.

— Не переживай, — поспешил утешить его шут. — Вон, впереди свет мерцает, кажись, добрели мы до избушки лесника. Прибавь ходу, а то сейчас польет как из ведра.

Просить дважды Фрэда не пришлось. Тот преодолел оставшийся путь шагов в семьсот за считанные мгновения, будто являлся счастливым обладателем семимильных сапог. Ему стали безразличны и коряги, что путались под ногами, и ветки, цеплявшиеся за одежду, и даже треклятая паутина. Он мчался вперед, как ветер в чистом поле. Прохор еле поспевал за ним.

Действительно, посреди небольшой полянки стоял дом с высокой, покатой крышей, устланной лапником, а из каменной трубы, что возвышалась над ее коньком, в хмурое дождливое небо валили клубы сизого дыма.

Свои пыл служитель пера умерил только возле крыльца, срубленного из толстых бревен, дома лесника. Он отдышался и еще имел наглость крикнуть отставшему спутнику.

— Ну, долго ты там? Плетешься, как древняя кобыла!

Шут усмехнулся, поднялся по скрипучим ступеням, заглянул в зашторенное окно и постучал в дубовую дверь.

Внутри послышалась брань и неспешные, шаркающие шаги.

— Кого нелегкая принесла?! Дома надо сидеть, а не шарахаться по лесам. Ночь на дворе! — петли скрипнули и дверь распахнулась. На пороге появился хмурый старик, забеленный сединой, в домашних тапках, потрепанных штанах и стеганке. — Кто такие, чего надобно?!

Фрэд гордо выпятил грудь и вздернул подбородок.

— Я - королевский летописец! А это, — Он кивнул в сторону шута, — со мной. Уважаемый, мы совсем выбились из сил, блуждая по лесу. Нам необходим отдых, и еда. На чистую одежду я уже не надеюсь, а вот нашу нужно просушить. Едва не утонули в тутошних топях, благодаря некоторым, — и он с укором посмотрел на Прохора, закатившего глаза.

Старик еще раз смерил взглядом непрошеных гостей, о чем-то подумал и отошел в сторону, приглашая войти внутрь. Затем сам вышел на крыльцо, всмотрелся в темноту и с улыбкой закрыл дверь.

— Как говорится — будь как дома, путник, — крякнул хозяин и потер подбородок, — но не забывай, что в гостях.

* * *

Внутри дом оказался много лучше, нежели снаружи: стены обшиты обрезной доской, вероятно, с королевской лесопилки, пол устлан ковром с крупным ворсом, тоже не дешевое удовольствие. Повсюду канделябры со свечками, а вместо захудалой печки — самый натуральный камин, где полыхали и потрескивали дрова, выбрасывая вверх сноп искр. Над огнем висел большой котел, в котором, судя по запаху, бурлила мясная похлебка.

Почуяв запах, Фрэд облизнулся, а его живот издал оглушающий урчащий звук. Он несколько смутился и закончил раскладывать на полу промокшую одежду, оставшись в одних портках и рубахе. Прохор же не скинул даже куртку.

— Прошу отведать моей скромной снеди, — лесник дружелюбным жестом пригласил гостей к столу, что стоял возле занавешенного окна. — Как говорится, чем богаты, тем и рады.

Не успел хозяин закрыть рот, а писарь уже занял место и крутил в руках серебряную ложку, которую предусмотрительно вытащил из своей сумы. Прохор покачал головой.

— Премного благодарны тебе, отец. Ты уж извини, измучила нас дорога, да и, кажись, волки выли неподалеку…

— Волки?! — удивился старик. — Да откуда ж им взяться-то? Последнего в том году, вроде как, охотник Себастьян завалил. Хотя, времена нынче престранные, все может статься.