Легенда о летящем змее - [35]
Катрин отшатнулась и посмотрела в родное лицо, искаженное лунным светом и отблесками пламени свечи.
— Что вы только что пели?
— Я не знаю, — пожал он плечами и грустно улыбнулся. — Где-то слышал, должно быть… Я и слова-то позабыл…
Маркиза вскочила на ноги.
— Где-то слышал, — передразнила она его. — Конечно! Песенки трубадура Скриба известны во всем королевстве.
И насмешливо проговорила:
Вся сила жизни — ясность ее глаз.
В которых страсти под покровом ночи
Есть исступленность… Ах, чужие очи!
Родные очи! Уст ее атлас -
Услады, вдохновения источник.
Они блаженство или боль пророчат?
— Вы измучили меня, маркиз де Конфьян! — в отчаянии воскликнула она, развернулась и пошла обратно в постель. Наступив на осколок, она поморщилась и зло отбросила его ногой в сторону. Забравшись снова под шкуры, она не выдержала и обиду свою холодно бросила в темноту: — Не завидуйте моему мужу, Якул. Моя любовь так докучает Его Светлости, что он с завидным постоянством бежит от нее.
— Несчастный глупец, — выдохнул Якул. — Несчастный глупец… Его любили.
Он медленно встал и прошел по комнате, наклонился, подняв с пола что-то из того, что валялось под ногами. Усмехнулся и сказал:
— Спасибо, что пощадили мой дульцимер. Вполне могли и его приложить о стену.
— В следующий раз я так и поступлю, — буркнула из-под шкуры Катрин.
Он посмотрел на постель. Улыбка на его лице расползалась все шире.
Бросил назад на пол побрякушку, подобранную мгновение назад. И широким шагом пересек комнату, откинул с женщины шкуру, схватил за плечи и приподнял, чтобы их лица оказались так близко, что стал слышать ее дыхание.
— Ну, довольно, — шепнул Якул и завладел ее губами.
Со всей силой она уперлась ему в грудь руками, пытаясь вырваться из его почти жестокого объятия. И отвернулась, отняв у него губы.
Не понимая толком, что происходит, что произошло, что он делает, Якул снова дернул ее на себя, глаза в глаза, опаляя взглядом. И никогда ему не подходило так его прозвище, как в это самое мгновение.
— Ты нужна мне. Если бы только ты знала, как ты нужна мне.
Катрин начала брыкаться с еще большей яростью.
— Оставьте! — фыркнула она. — Вы столько месяцев обходились без меня.
— Сколько месяцев? Сколько? — выкрикнул он. — Я знаю тебя второй день, но ты уже теперь заслонила мне солнце! Уже сейчас ты забрала мое сердце!
Вдруг губы его скривились в презрительной усмешке, а в глазах отразилась догадка. И он ослабил хватку:
— Ах, да… Знатная маркиза и разбойник… Какая пошлость…
От удивления Катрин приоткрыла рот, позабыв, что хотела сказать. На мгновение замерла и вдруг расхохоталась. Громко и весело.
— Так значит, пошлость? — сквозь смех, проговорила она. — Поверьте, не бо́льшая пошлость, чем герцогиня и трубадур.
Он непонимающе глядел в ее гневное лицо. Одно, два, три мгновения. Потом оторвал от нее взгляд и тихо сказал:
— Я устал… Можете спать спокойно, я не потревожу вас. Завтра же изыщу способ доставить Вашу Светлость к королю.
— А если я не поеду? — усмехнулась Катрин.
Якул только мотнул головой. Отчего-то ему казалось, что теперь уже он сходит с ума. Впрочем, он и был безумен. Давно. Одно он знал наверняка — он любил эту женщину. Он любил только эту женщину всю свою жизнь. Хоть и не знал ее. Но сердце его ее узнавало.
— Чего вы хотите от меня, мадам? — хрипло спросил он. — Прикажите. Вы можете приказать, покуда я еще жив. Потому что мне неведомо, что будет завтра. Конец у таких историй один. И он несчастливый.
Усмешка сползла с губ маркизы. Однажды она его уже похоронила. И умирала день за днем без него. Она не сможет пройти через подобное снова. И жить вдали от него не сможет.
— Почему вы здесь? Почему не оставите все это?
— Потому что другой жизни я не знаю. У меня нет выбора. Я как загнанный зверь на последнем издыхании.
— Станьте моим мужем! — выдохнула она. — Уедем отсюда вместе. Вы поможете мне избавиться от графа Салета. И в Трезмоне снова наступит мир.
На некоторое время он утратил дар речи. Просто смотрел на нее, пытаясь понять, насколько она серьезна. И вдруг не выдержал, чувствуя, что к горлу подкатывает смех. Расхохотался. Зло. Неистово. Отчаянно. Оборвав свой смех на полувдохе странным всхлипом, напоминающим псиный лай.
— Вы любите меня? — спросил он, чувствуя себя так, будто опьянел. Но ведь он никогда не пьянел.
Катрин ласково улыбнулась ему. Все это уже однажды было. И даже если он забыл, она станет помнить за них двоих. Она приблизила к нему свое лицо и прошептала:
— Когда вы увидите наших сыновей, вы перестанете сомневаться в этом.
— Безумная, — шепнул он в ее губы, почти касаясь их, — такая же безумная, как и я.
Даже если бы теперь она попыталась отстраниться, он бы не позволил. В том больше не было смысла. Он сдергивал с тонкого плеча камизу, покрывая частыми жадными поцелуями шею, ловя губами биение ее сердца где-то у горла. Ниже, к ключице. Еще ниже. Туда, где так мешала ткань. Остановился на одно мгновение и помог ей снять одежду. Потом опрокинул ее на постель, где среди шкур и диковинных расшитых цветными нитями подушек, будто уже навсегда, затерялся запах ее волос — те пахли дикими травами и ветром. Он скользил губами по ее телу, не успевая восхититься, но так желая насытиться ею. И знал: никогда ему не насытиться. Она навсегда останется только мечтой, потому что большего быть не может. Не в его жизни. Да, они безумны оба. Его, разбойника, она любила вместо своего мужа. Что за рана была в ее душе? Что за рана была в его? Отчего теперь, соприкоснувшись, эти раны оказывались будто близнецами, зеркальными отражениями? Словно бы их, сросшихся душами, однажды оторвали друг от друга?
Наверное, они не должны были встретиться. Его судьба — в Египте, среди раскопок и пирамид. Ее — дома, с мужем и сыном. Каждый из них должен был быть счастлив. Но случилась война, которая отняла у обоих все, что было им дорого. Она пронеслась огнем по их жизням. И то, что осталось после огня, несло только горечь. Может ли из горечи родиться любовь? Может ли любовь оказаться сильнее горечи? Есть вещи сильнее огня, но есть ли хоть что-то, что сильнее пепла?
Очень многое может связать век 12 и век 21, если в ход событий вмешиваются магические силы. Сможет ли любовь преодолеть испытание не только временем, но и пространством? Кто выйдет победителем в схватке между чувствами и долгом? К чему приводит жажда безграничной власти?
Любовь — понятие, изучаемое тысячелетиями, но малоизученное и на сегодняшний день. Иногда достаточно одного взгляда, чтобы осознать готовность всю жизнь провести с одним человеком. Но нужны годы, чтобы научиться этому человеку верить. Их десятидневное знакомство — случайность. Но бывает, что десять дней важнее и значимее всей прочей жизни. Михаилу и Марии еще только предстоит понять эту истину. А пока… в порту Гамбурга на лайнерное судно села пассажирка в свадебном платье.
Отменная канцона, Серж! Ты делаешь успехи. Ее Светлость просит поблагодарить тебя за нее. Молча, не чувствуя своего тела, трубадур Скриб откинул дульцимер за спину и, склонившись еще ниже, подхватил подол платья герцогини и поднес его к своим губам. – Я не достоин похвалы Ее Светлости, – произнес трубадур. – Но, если Ее Светлость позволит, отныне все мои канцоны будут посвящены лишь ее красоте. Катрин незаметным жестом выдернула ткань юбки из рук музыканта и, не глядя на него, ответила: – Если на то будет дозволение моего супруга. – Если таково ваше желание, – с улыбкой ответил герцог де Жуайез.
Это уже седьмая книга, написанная авторами совместно друг с другом или благодаря друг другу. Однако она отличается от предыдущих книг тем, что в ней органично совмещены стихи и проза, реальность и мистификация, игра и фантазия. По замыслу авторов, читатель и сам должен почувствовать себя участником происходящего.
Русские, почему вы обходите стороной Южные Штаты? Независимые женщины, вы хотите найти новые пути для самореализации? Вероятно, эта книга поможет кому-то решиться и изменить свою жизнь, кому-то – проложить новый туристический маршрут, а кому-то – просто развлечься.
Книга Фрэнка Ходорова «Истоки зла» позволяет ознакомиться с историей социально-экономической мысли консервативного движения Соединенных Штатов Америки и системой отношений между отдельными штатами и федеральным правительством.
Дорогие друзья! Перед вами первое полное издание моей книги «Сады Соацеры», написанной почти десять лет назад. Возможности электронной публикация освободили автора в том числе и от дружеских издательских «уз». Ничего плохого о редакторах не скажу, но конечной целью их деятельности является не творчество, а доход, поэтому они требуют «формат». Это слово имеет много значений, в данном же случае имеется в виду то, что книга не должна отличаться от прочих, к которым уже привык читатель. Есть случаи и крайние, лет двадцать назад по сети распространилась инструкция от некоего издательства, в которой требовалась одна сюжетная линия, всепобеждающий герой, главное же его девушку можно было убить, но и в коей мере не насиловать.
"В истории трудно найти более загадочную героиню, чем Жанна д'Арк. Здесь все тайна и мистификация, переходящая порой в откровенную фальсификацию. Начиная с имени, которым при жизни никто ее не называл, до гибели на костре, которая оспаривается серьезными исследователями. Есть даже сомнения насчет ее пола. Не сомневаемся мы лишь в том, что Жанна Дева действительно существовала. Все остальное ложь и вранье на службе у высокой политики. Словом, пример исторического пиара". Так лихо и эффектно начинаются очень многие современные публикации об Орлеанской Деве, выходящие под громким наименованием — "исторические исследования".
Небольшая пародия на жанр иронического детектива с элементами ненаучной фантастики. Поскольку полноценный роман я вряд ли потяну, то решил ограничиться небольшими вырезками. Как обычно жуткий бред:)
Очень многое может связать век 12 и век 21, если в ход событий вмешиваются магические силы. Сможет ли любовь преодолеть испытание не только временем, но и пространством? Кто выйдет победителем в схватке между чувствами и долгом? К чему приводит жажда безграничной власти? Герои рассказа любят, ищут, делают выбор, лукавят и боятся обмануться. И каждый из них, в конце концов, получит по заслугам, когда все сущее вернется в место, которому принадлежит. Авторы не преследовали цели отразить эпоху Средневековья.