Легенда о летящем змее - [20]
Обрадовавшись хоть какому-то отклику со стороны маркизы, Лиз еще более активно взялась вытаскивать ее из депрессии. Это так у нее называлось.
— Славный он у вас мальчуган. Правда, с детьми никакой личной жизни, поэтому мы с Полем решили, что детей заводить не будем. Хотя, собственно, мой папаша об этом еще не знает, все толкует про наследников. Но в наше время женщина — не бесправная рабыня. С рестораном я как-нибудь совладаю. Кроме меня, ему и надеяться не на кого. Брат у меня решил стать врачом и к ресторанному бизнесу вообще никакого отношения не имеет. А Софи — всего лишь фотограф. Софи — это моя сестра. Короче, глядя на них и на своих родителей, я решила, что ну его к черту. Поль со мной, вроде, согласен. Он вообще идеальный парень.
Катрин по-прежнему смотрела на Лиз, перестав слушать где-то на середине ее речи. А когда поняла, что она замолчала, снова кивнула.
Больше книг на сайте - Knigolub.net
— Вообще, ваш муж тоже был парнем неплохим, — предприняла новую попытку Лиз. — Не, я понимаю, что вам больно говорить о нем, но если вы сможете… рассказать, то вам точно станет легче!
— Что рассказать? — непонимающе спросила маркиза.
— Ну… каким он был…
— А брат Паулюс там долго еще? — Катрин поднялась из кресла.
Лиз вскочила следом, досадуя на свою прямолинейность. Вечно прет напролом. Тут деликатнее надо, нежнее. Дубль два!
— Не знаю! Он настраивается. Видите ли, Поль оставил свой… эээ… сан. Потому ему надо немного хоть… прийти в себя. Слушайте, а классные у вас джинсы. Только чуток коротковаты. Хотите, дам что-нибудь свое примерить?
Маркиза вздохнула. И поркой не пригрозишь, как Аделине. Потом жалобно глянула на Ее Величество, но та была чем-то занята, Катрин даже не пыталась понять, чем именно. В этом странном королевстве жили странные люди и занимались странными делами. Она снова посмотрела на Лиз и пробормотала:
— Дайте.
Лиз бросилась к шкафу, вытащила оттуда несколько вешалок с брюками, потом вернула вешалки обратно и достала зачем-то… платье. Красное. В пол. С разрезом справа почти до середины бедра, но в противовес — без всякого декольте. С пышным бантом на плече и элегантной брошью на поясе.
— Мне почему-то кажется, что это вам больше подойдет! — объявила Лиз.
Маркиза привычно послушно переоделась. Платье на удивление ей подошло, словно для нее и было сшито. Она вспомнила о том, как любила одеваться, как любила новые наряды. Она любила быть красивой для Сержа. Потому что она любила видеть, как он смотрит на нее… Для кого же теперь все это? Катрин нахмурилась и присела рядом с Мари.
Королева, между тем, давно уже не смотрела в монитор, но наблюдала за суетой Лиз и тем, как покорно на все соглашалась маркиза. Но платье! Платье было охрененным! В таком на красную дорожку — в самый раз!
— Francesco Scognamiglio? — восхищенно спросила она у Лиз.
— Ага. Можно я ей его подарю? На меня оно тесное. Купила, чтобы в него худеть.
— Можно, — пробормотала Мари.
Катрин посмотрела на королеву.
— Зачем оно мне?
— Потому что на меня оно слишком длинное, а на Лиз — маленькое. Преступление держать такое платье в шкафу.
— Сюда только какого-нибудь аксессуара на шею не хватает, — вздохнула Лиз, — такого… необычного… я давно думала что-то подобрать, но как-то…
Мари похлопала ресницами и бросилась вынимать из-под свитера ожерелье Змеи. Хотя бы прикинуть. Щелкнула застежка, и королева быстро накинула украшенье на маркизу.
— Ну как? — спросила она.
— Зачем вы, Ваше… — успела сказать маркиза и поняла, что снова что-то произошло.
От неожиданности Катрин зажмурилась. Поморщилась от неприятного запаха и поежилась от холода. А когда открыла глаза, обнаружила, что находится в конюшне. И прямо перед ней медленно жевал конь ее мужа.
— Игнис, — проговорила маркиза недоверчиво и радостно негромко вскрикнула: — Игнис!
Она подошла к нему и ласково потрепала за гриву, а конь ткнулся мордой ей в плечо и тихонько заржал.
XI
Февраль 1188 года по трезмонскому летоисчислению, Трезмонское королевство, у Ястребиной горы
— Клянусь верой своей непоколебимой, это же королевские стражи! — брат Ницетас в ужасе озирался по сторонам, глядя на разбросанные трупы воинов. — Мессиры! Настигла их карающая длань Господня! Вы поглядите, сколько их здесь!
— Ну, длань Господня здесь ни при чем, любезный брат Ницетас, — отозвался фрейхерр Кайзерлинг. — Это местные разбойники постарались. А про прегрешения короля ничего им не ведомо. Разграбили того, кто на пути попался, всего-то. Вы поглядите только, оборванцев здесь ну уж никак не меньше рыцарей.
Фрейхерр спешился и тронул носом сапога одного из мертвых головорезов.
— И ведь даже тела еще не убрали. Ну да раньше завтрашнего утра не явятся. Сейчас у них кутеж да веселье. Ну и раны зализывают, куда без этого.
— Что ж, вы полагаете, фрейхерр Кайзерлинг, что нам сейчас и здесь бояться нечего? — спросил граф Салет, стоявший чуть поодаль и озадаченно изучавший одного из рыцарей, из груди которого торчали несколько стрел.
— Нечего, Ваша Светлость. Но чем скорее мы уберемся из этого леса, тем лучше.
Между тем, граф Салет все-таки приблизился к телу изучаемого им рыцаря и тихо пробормотал:
Наверное, они не должны были встретиться. Его судьба — в Египте, среди раскопок и пирамид. Ее — дома, с мужем и сыном. Каждый из них должен был быть счастлив. Но случилась война, которая отняла у обоих все, что было им дорого. Она пронеслась огнем по их жизням. И то, что осталось после огня, несло только горечь. Может ли из горечи родиться любовь? Может ли любовь оказаться сильнее горечи? Есть вещи сильнее огня, но есть ли хоть что-то, что сильнее пепла?
Любовь — понятие, изучаемое тысячелетиями, но малоизученное и на сегодняшний день. Иногда достаточно одного взгляда, чтобы осознать готовность всю жизнь провести с одним человеком. Но нужны годы, чтобы научиться этому человеку верить. Их десятидневное знакомство — случайность. Но бывает, что десять дней важнее и значимее всей прочей жизни. Михаилу и Марии еще только предстоит понять эту истину. А пока… в порту Гамбурга на лайнерное судно села пассажирка в свадебном платье.
Очень многое может связать век 12 и век 21, если в ход событий вмешиваются магические силы. Сможет ли любовь преодолеть испытание не только временем, но и пространством? Кто выйдет победителем в схватке между чувствами и долгом? К чему приводит жажда безграничной власти?
Отменная канцона, Серж! Ты делаешь успехи. Ее Светлость просит поблагодарить тебя за нее. Молча, не чувствуя своего тела, трубадур Скриб откинул дульцимер за спину и, склонившись еще ниже, подхватил подол платья герцогини и поднес его к своим губам. – Я не достоин похвалы Ее Светлости, – произнес трубадур. – Но, если Ее Светлость позволит, отныне все мои канцоны будут посвящены лишь ее красоте. Катрин незаметным жестом выдернула ткань юбки из рук музыканта и, не глядя на него, ответила: – Если на то будет дозволение моего супруга. – Если таково ваше желание, – с улыбкой ответил герцог де Жуайез.
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Говорят, что самые заветные желания обязательно сбываются. В это очень хотелось верить молодой художнице… Да только вдруг навалились проблемы. Тут тебе и ссора с другом, и никаких идей, куда девать подобранного на улице мальчишку. А тут еще новая картина «шалит». И теперь неизвестно, чего же хотеть?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.
Очень многое может связать век 12 и век 21, если в ход событий вмешиваются магические силы. Сможет ли любовь преодолеть испытание не только временем, но и пространством? Кто выйдет победителем в схватке между чувствами и долгом? К чему приводит жажда безграничной власти? Герои рассказа любят, ищут, делают выбор, лукавят и боятся обмануться. И каждый из них, в конце концов, получит по заслугам, когда все сущее вернется в место, которому принадлежит. Авторы не преследовали цели отразить эпоху Средневековья.