Легенда о летящем змее - [21]
— Да это же мессир дю Жантий.
— И что? — фрейхерр Кайзерлинг казался очень недовольным заминкой на пути.
Граф Салет растянул губы в улыбку и тихо сказал:
— Вот и видно, благородный Кайзерлинг, что вы не из Трезмона. Всем известно, что этот рыцарь дю Жантий всегда сопровождал короля исключительно на его собственных венценосных вылазках. То есть, если он здесь, то здесь же был и Его Величество.
Он поднялся и посмотрел на брата Ницетаса и фрейхерра Кайзерлинга. Вид его был самым торжествующим. И здесь, в полумраке леса, одна его улыбка среди еще не окоченевших тел казалась дикой и колдовской.
— Переворошить трупы! — приказал он воинам, державшим наготове мечи. Те бросились исполнять приказание своего господина, а господин, между тем, снова склонился к дю Жантию.
— Если здесь нашел свою смерть еще и король, большей удачи и быть не может, — заявил он.
Однако тела короля среди прочих не было. Не сказать, что граф Салет был очень уж разочарован. То, что с королем приключилась беда, сомнений не вызывало. И этого вполне было достаточно.
— Если войско обезглавлено, считайте, нет войска! — объявил фрейхерр Казерлинг.
— А стало быть, сам Господь благоволит к нам! — добавил брат Ницетас. — И дело наше — богоугодное.
— Что ж, мессиры… Не наведаться ли нам по этому случаю в Фенеллу? — весело спросил граф Салет. — Пожалуй, вреда нам от такого путешествия не сделается. А коли повезет, так получим все, за что стоим! По коням, мессиры?
— По коням! — дружно воскликнули фрейхерр Кайзерлинг и брат Ницетас. И вторили им рыцари дальних провинций.
«Что ж, благородные трезмонские мужи, вперед! К подвигам и славе! Камня на камне от королевского замка не оставьте! Сравняйте с землей, чтобы даже следа не было. Чтобы могилы предков де Наве сделались безымянными. Чтобы потомки их жили в безвестности. И только тогда я в полной мере стану чувствовать себя отмщенным!»
XII
Февраль 1188 года по трезмонскому летоисчислению, Ястребиная гора
Услыхав шум на другом конце конюшни, еще не вполне пьяный, но и давно не вполне трезвый, старина Мусташ, схватившись за кинжал, медленно двинулся в темноте туда, где стоял конь атамана.
К Эле подходить лишний раз было нельзя. Якул сам заботился об этом животном. Мусташу что? Всего-то забот на одну меньше. Но коли что с конем вдруг приключится, так с него, с Мусташа, первого спросят.
Немного не дойдя до стойла, разбойник остановился, узрев там странную и удивительную картину. Возле коня стояла женщина в невиданном алом платье, в каком ей, должно быть, очень холодно в этой чертовой дыре — здесь всегда было холоднее, чем в башне. И если бы Мусташ не видел собственными глазами, он ни за что бы не поверил, что Эле не только подпустил ее к себе, но даже разрешает ласкаться. А ведь упрямое животное безоговорочно признавало только Якула да кое-как грязного цыгана Шаню. Не иначе оттого, что тот — язычник и колдун. Но вот теперь Мусташ стоял и смотрел, как конь ласково кладет голову на плечо странной женщине и разрешает трепать себя за гриву. Женщина что-то приговаривала и, кажется, кроме коня, вообще больше ничего не замечала.
— Эй! — крикнул Мусташ, который о благородных манерах знал только то, что подсмотрел у Якула. — Эй ты! А ну-ка, живо повернулась ко мне!
Маркиза медленно обернулась, смерила презрительным взглядом неопрятного человека неопределенного возраста, посмевшего обратиться к ней, и спросила:
— Ты служишь здесь? Откуда этот конь?
Мусташ, решительно обалдевший от такого обращения, повертел в руках кинжал так, чтобы произвести впечатление, и сказал:
— Вопросы здесь я задаю, дурында! Подойди поближе, чтобы мне разглядеть твое лицо!
— Твой хозяин совсем тебя распустил, коль ты позволяешь себе так говорить со знатной дамой! Кто он? — бросила Катрин, не двинувшись с места.
— Не твое дело! — Мусташ не выдержал и сам шагнул к ней. Полумрак будто развеялся, и разбойник раскрыл рот, глядя на ее лицо. Никогда в жизни он не видал такой красавицы. Да что там! В его семье из трех поколений разбойников никто такой не видал.
— Да ты, пожалуй, и впрямь, из благородных, — пробормотал он. — Что ж… из знатных бабы у меня еще не было.
Катрин отшатнулась от пьяного слуги и оглянулась в поисках двери. Но Мусташ был шустрым малым. Не успела она и шага ступить, как он схватил ее за руку и дернул на себя, опалив лицо дыханием с винными парами.
— Куда ж ты собралась, птичка? — рявкнул он, надеясь, что голос звучит достаточно ласково, а при слове «птичка» она должна была оттаять. — Не хочешь уважить доброго Мусташа? Я тебя отпущу после, даже не скажу Якулу, что ты трогала его коня. Ну же…
— Да как ты смеешь! — маркиза безуспешно дернулась из его рук. — Отпусти меня немедленно! — зло выкрикнула Катрин и сильно оцарапала нахалу щеку. В ответ на ее крик неспокойно заржал Игнис.
— Ах, ты по-доброму не хочешь! Ну, так и Мусташ стараться для тебя не будет! — сердито рявкнул Мусташ и приставил к ее горлу кинжал. — Больно, дурында! — пожаловался он. — Живо ложись вон на ту подстилку!
Он указал в угол, где приготовлена была его постель — куча тряпиц и какая-то шкура.
Катрин с размаху наступила каблуком своей туфли ему на ногу и зашипела прямо в лицо:
Наверное, они не должны были встретиться. Его судьба — в Египте, среди раскопок и пирамид. Ее — дома, с мужем и сыном. Каждый из них должен был быть счастлив. Но случилась война, которая отняла у обоих все, что было им дорого. Она пронеслась огнем по их жизням. И то, что осталось после огня, несло только горечь. Может ли из горечи родиться любовь? Может ли любовь оказаться сильнее горечи? Есть вещи сильнее огня, но есть ли хоть что-то, что сильнее пепла?
Любовь — понятие, изучаемое тысячелетиями, но малоизученное и на сегодняшний день. Иногда достаточно одного взгляда, чтобы осознать готовность всю жизнь провести с одним человеком. Но нужны годы, чтобы научиться этому человеку верить. Их десятидневное знакомство — случайность. Но бывает, что десять дней важнее и значимее всей прочей жизни. Михаилу и Марии еще только предстоит понять эту истину. А пока… в порту Гамбурга на лайнерное судно села пассажирка в свадебном платье.
Очень многое может связать век 12 и век 21, если в ход событий вмешиваются магические силы. Сможет ли любовь преодолеть испытание не только временем, но и пространством? Кто выйдет победителем в схватке между чувствами и долгом? К чему приводит жажда безграничной власти?
Отменная канцона, Серж! Ты делаешь успехи. Ее Светлость просит поблагодарить тебя за нее. Молча, не чувствуя своего тела, трубадур Скриб откинул дульцимер за спину и, склонившись еще ниже, подхватил подол платья герцогини и поднес его к своим губам. – Я не достоин похвалы Ее Светлости, – произнес трубадур. – Но, если Ее Светлость позволит, отныне все мои канцоны будут посвящены лишь ее красоте. Катрин незаметным жестом выдернула ткань юбки из рук музыканта и, не глядя на него, ответила: – Если на то будет дозволение моего супруга. – Если таково ваше желание, – с улыбкой ответил герцог де Жуайез.
Антон Фридман — путешественник во времени. Однажды он самонадеянно решил, что готов сразиться со страшным врагом, машиной, которая лишила человечество права выбора, и потерял всех, кого любил. Теперь, постоянно возвращаясь на шаг назад, он пытается все исправить, починить свою жизнь. Умирает, оживает и снова умирает, чтобы опять ожить и попытаться сделать, как было. Только вот… как было?
Некоторым кажется, что прошлое ушло. Нет! Оно рядом с нами, и оно не любит, когда о нём забывают…
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.
Очень многое может связать век 12 и век 21, если в ход событий вмешиваются магические силы. Сможет ли любовь преодолеть испытание не только временем, но и пространством? Кто выйдет победителем в схватке между чувствами и долгом? К чему приводит жажда безграничной власти? Герои рассказа любят, ищут, делают выбор, лукавят и боятся обмануться. И каждый из них, в конце концов, получит по заслугам, когда все сущее вернется в место, которому принадлежит. Авторы не преследовали цели отразить эпоху Средневековья.