Легенда о летящем змее - [23]

— Мишель де Наве! Так значит прекрасная маркиза Катрин вам сейчас нужнее вашей собственной жены! Ну, получите вы у меня!

Теперь настала очередь Лиз хлопать ресницами.

— А… Мишель де Наве… это?..

— Это мой муж, который отправил нас с детьми сюда! К слову, я до сих пор не понимаю, почему вы с этим чертовым монахом не в Фенелле!

— Чертовым монахом? — Лиз тоже вскочила. — Поль никакой не монах! Он… он… он теперь работает в моем ресторане!

Мари поперхнулась собственными словами, которые собирались сорваться с губ. Представить себе бывшего монаха Паулюса Бабенбергского в ресторане семьи де Савинье было слишком круто для ее воображения.

— И если ты была уверена, что мы в Фенелле, то зачем искала нас здесь?

— А я знаю, зачем? — в отчаянии всхлипнула Мари. — Маркиза захотела исповедаться. Не везти же ее к настоящему священнику!

— Ааа… — протянула Лиз. — Так это не Поль вас сюда притащил, да?

В ответ на ее слова Мари разрыдалась и снова села на диван.

Слишком много…

Слишком много всего произошло за столь короткий срок.

Смерть маркиза повлекла за собой страшные последствия. И самое ужасное — она так и не знает, что случилось там с ее мужем… Восемь столетий назад… И зачем ему понадобилась маркиза де Конфьян? Ведь не выдать же он ее решил мятежникам! Мишель бы никогда…

Лиз подошла к бару, плеснула в стакан виски и протянула королеве.

— Тебе надо выпить! — решительно заявила она.

Мари послушно хлебнула из стакана и закашлялась.

— Твой Поль здесь ни при чем! — выдохнула королева, вытирая слезы и пытаясь унять дыхание. — Это все Мишель. Он решил укрыть нас здесь, пока там пытается справиться с проблемами.

— Круто! Значит, Поль — обыкновенный, не супермен?

— Угу.

— Ура! — обрадованно рассмеялась Лиз. Это давало надежду, что хоть когда-нибудь они спокойно заживут… Вот только пусть он адаптируется получше.

— Еще? — она указала глазами на бутылку виски.

— Еще, — вздохнула королева.

Бывший монах Поль Бабенберг со скорбным выражением лица, в рясе и скапулярии вышел из спальни.

— Ваша Светлость! Я готов принять вашу исповедь, — торжественно объявил он.

Не услышав никакого ответа, он осмотрелся и заметил Лиз с бутылкой в руках и Мари со стаканом.

— Не понял, — пробормотал он. — Почему бухаем без меня? И где маркиза? — он снова обвел взглядом комнату.

XIV

Февраль 1188 года по трезмонскому летоисчислению, Ястребиная гора

— Мое имя Якул, мадам, — медленно и очень четко произнес разбойник.

Каждый раз, пытаясь заглянуть во мрак внутри самого себя, он даже не решался и шага сделать в эту черноту. Что-то заставляло его оставаться здесь, по эту сторону света.

Весь мир делился теперь надвое резкой черной линией. По одну сторону все было светло, просто и ясно. Он был Якулом, атаманом разбойников с Ястребиной горы. По другую была подрагивающая чернота. Вязкая, затягивающая, тревожная, не дающая вздохнуть свободно. Якул стоял на меже. И никак не мог решиться перешагнуть через нее. Его будто приковали к месту и заставляли оставаться здесь. Чернота манила, он оглядывался на нее снова и снова, не в силах идти дальше, но каждый раз дальше взгляда не шло. Он разворачивался назад. К свету и жизни. И любое упоминание об этой черноте вызывало его недовольство. Удивительно… но все это было внутри него. А ему подчас казалось, что снаружи.

— Мое имя Якул, — повторил он. — И вы меня с кем-то перепутали.

— Ваше имя Серж де Конфьян. И я ни с кем вас не перепутала, мессир, — упрямо проговорила Катрин. Стремительно метнувшись к нему, она приблизила свое лицо к его и заглянула прямо в глаза. — Почему вы просто не отправили меня от себя? Это было жестоко, объявить себя погибшим.

Он отшатнулся от огня ее взгляда. Но вместе с тем именно в этом самом взгляде начинал тонуть сильнее, чем если бы переступил через линию, оказавшись в черноте. Его рука сама потянулась к ее лицу, и пальцы скользнули по коже ее щеки.

— Мое имя Якул, и я не знаю вас, — шепнул он.

— Как скажете, мессир, — мрачно заявила Катрин, зло отбросила его руку и откинулась на подушки.

— Лучше скажите, зачем вы пытались увести моего коня?

— Игниса? Я не пыталась… Я лишь была удивлена, увидев его.

— Господи, — он поморщился, — какого еще Игниса? Моего коня зовут Эле. Мусташ сказал, вы пытались его увести. Откуда вы взялись на горе? Как ваше имя? И что за странные на вас одежды?

— Коль вы меня не знаете, мессир, продолжать беседу с незнакомцем для меня неприлично, — хмуро глянула она на Сержа.

— Разгуливать в таком виде неприлично вдвойне, — его губы растянулись в улыбке при виде ее рассерженного лица, и он все никак не мог понять, что именно так притягивает его в ней. Решив не слишком углубляться в подобные мысли, он снова спросил: — Так как зовут вас, прекрасное дитя? Откуда вы пришли?

Ее взгляд в который уж раз метнул в его сторону молнии.

— К моему огромному разочарованию меня зовут маркиза де Конфьян, — фыркнула Катрин, — а пришла я из нашего с вами маркизата, который теперь разграблен графом Салетом, объявившим меня ведьмой. Но почему-то вновь пожелавшим взять меня в жены. Хотя потом он, кажется, передумал это делать. И если бы не король Мишель, возможно, ни меня, ни маленьких Сержа и Клода уже не было бы на этом свете. Впрочем, как я вижу, вас бы это мало опечалило. Даже, наверное, совсем не опечалило. Теперь же, из-за вашей страсти к забавам, король Мишель вынужден воевать с мятежными провинциями, а мне приходится путешествовать с нашими детьми черт знает где! И почему-то там, ко всему прочему, живет ваш разлюбезный брат Паулюс.