Легенда о Граале - [30]

Поразительное обогащение истории Грааля кельтской и восточной символикой, а также символизмом древности — это явление эпохи, которое обнаруживает родство со средневековой алхимией[164]. Как показал Юнг[165], последняя представляет собой скрытую тенденцию (глубинное течение), которая компенсировала и дополняла пробелы и конфликты в христианстве, правящем на огромных территориях. По этой причине многие алхимики сами сравнивали искомое вещество и философский камень с Христом, проводя параллели с ним[166], и при этом подсознательно чувствовали, что их работа продолжает процесс искупления Христа. Если бы они понимали это, они бы осознали, как говорит Юнг[167], что сами находились в положении Христа, так как могли действительно довести свою работу по искуплению Духа Божьего к успешному завершению только под руководством Самости, «внутреннего» Христа. Они, однако, не осознали тот факт, что Христос является символом Самости. В нашей истории Парсифаль, как и алхимики, также призывается к конкретной работе по искуплению, по этой причине он находится в таинственной исторической связи с Христом. Похоже, что ему пришлось достигнуть становления сознания в христианском эоне, а затем задаться вопросом о происхождении зла (тайна ранения короля Грааля от руки врага) и о самом Граале. Он должен понять смысл сосуда, содержащего кровь Распятого; он сталкивается с проблемой открытияформы, в которой основная психическая жизнь образа Христа продолжает существовать, и с тем, что это значит.

Эти связи с историческим прошлым и с центральными символами христианства придают предметам, внесенным во время процессии Грааля, очень широкое, трансперсональное, психологическое значение. Если смотреть с этой точки зрения, то историю развития Парсифаля нельзя понимать только как пример обретения сознания отдельного человека, это исимволическая проекция коллективной эволюции, обусловленная временем.В этом светеобраз Парсифаля сам становится символом и олицетворяет архетипическое содержание.Тот факт, что длинный список предков обязывает его освободить королевство Грааля, а также неотъемлемая искренность его природы и все характерные черты сказочного героя, присущие ему, предполагают, что он сам должен быть интерпретирован как образ Антропоса, который, как и Меркурий алхимиков, должен компенсировать и усилить образ Христа, доминируя в коллективном сознании[168]. Он формирует образ, параллельный алхимическомуhomo altusилиhomo quadratus —образ истинного и цельного человека, или божественный компонент в человеке, который постепенно выходит из глубин материнского чрева бессознательного и освобождает конкретные области психики, ранее отрезанные от жизни. Представляет интерес и имеет отношение к алхимии имя предка Парсифаля Утера Пендрагона, которое Винсент де Бове переводит, как Голова Дракона(caputdraconis)[169].В алхимии дракон считаетсяprima materiа камня (lapis)[170]. В древнем тексте«Scriptum Alberti super arborem Aristotelis»[171]есть описание восьми концентрических кругов, соответствующих небесным сферам. Четвертый круг содержит злого дракона, который вышел из планет, а пятый называется «голова и смерть дракона». Эта голова «живет в вечности» и известна какvita gloriosa,и «ангелы служат ей». Согласно Юнгу[172],caputdraconisздесь четко отождествляется с Христом, так как«angeliserviuntei»явно относится к Евангелию от Матфея 4:11, где Христос только что отрёкся от Сатаны. Но если голова Дракона отождествляется с Христом, то хвост должен быть эквивалентен Антихристу или Дьяволу. Дракон противостоитimago dei, но через могущество Бога этот образ был имплантирован в дракона и является его головой. «Всё тело подчиняется голове, и голова ненавидит тело, и убивает его, начиная с хвоста, откусывая его зубами, пока все тело не входит в голову и остается там навсегда». Таким образом, голова дракона является веществом, из которого возник философский камень.

Весьма важно то, что имя предка Парсифаля, Утера Пендрагона, интерпретируется как Голова Дракона, поскольку этот факт проводит параллель между Парсифалем и алхимическим Камнем, или с «чистейшим» и «простейшим человеком», которого алхимики идентифицируют со своим камнем, и в котором они виделиСпасителя Макрокосма.Когда Парсифаль должен разгадать тайну Грааля, это означает, что он должен осознать свои собственные психологические проблемы и свой богатый внутренний мир. Сфера, которую он должен освободить, Замок Грааля, приводит его в контакт с конкретными «апокрифическими» содержаниям, представляющими психологическую основу или матрицу христианских символов, иначе говоря, коллективное бессознательное. Как Юнг объясняет в«Люп»,группа архетипических образов, которые сами по себе едва различимы, сама констеллировалась вокруг фигуры исторического Иисуса. Это влечет за собой превращение Христа в настоящий символ Самости. К этой группе, в частности, принадлежат образы рыбы, агнца и креста (к сожалению, невозможно в пределах этого тома рассмотреть подробно разнообразные примеры, собранные Юнгом, или изучить детально его объяснения; предполагается дополнительное знакомство с его работой). Этот процесс усиления образа Христа продолжился с большей свободой в околохристианских традициях Средневековья, чем в официально распространявшемся учении.