Легавые - [10]

— Нет, конечно. Но сейчас глубокая ночь, а завтра мне вставать ни свет ни заря.

— Расскажи нам о человеке со слуховым аппаратом, — мягко попросил Уиллис.

Они с четверть часа допрашивали Ла Бреску, а потом решили, что им надо либо арестовать его, либо на какое-то время забыть о его существовании. Тот, кто им звонил, сказал: «Нас много». Именно поэтому они продолжали допрос, хотя им давно уже хотелось оставить Ла Бреску в покое. Настоящий сыщик сразу чувствует, кто перед ним, а Ла Бреска был мало похож на преступника. Но если убийство Каупера — дело целой шайки, то разве нельзя предположить, что Ла Бреска один из них, шестерка, которому поручают всякую мелочь — например, сходить за жестянкой? В случае чего таким и пожертвовать не страшно. Но тогда получается, что Ла Бреска все это время лгал!

Если он лгал, то делал это виртуозно. Он глядел на сыщиков невинными голубыми глазами и говорил о том, что ему завтра рано вставать, чтобы не опоздать на работу, которую он с таким трудом получил, о том, как важно для него хорошенько выспаться, ведь в здоровом теле — здоровый дух и так далее. Детективы смягчились. Если бы Ла Бреска врал — а они так и не смогли поймать его на противоречиях в описании незнакомца, которого он якобы встретил возле бюро по найму, не обнаружили ни одного расхождения между утренней версией и тем, что услышали сейчас, — если он все-таки врал, то возникало следующее предположение. Он и тот, кто звонил, — одно лицо. Никакой преступной шайки нет и в помине. Все это фикция, выдумка Ла Брески, ложь, которая должна убедить полицию в том, что, хотя где-то и есть банда злодеев, задумал все это и осуществил один-единственный человек. Но если Ла Бреска — тот самый звонивший в участок незнакомец, то из этого следует, что убийца Каупера и Ла Бреска — одно и то же лицо. Тогда надо тащить этого негодяя в участок, а там обвинить его в убийстве и поместить в камеру предварительного заключения. Но для этого нужны неопровержимые улики, иначе после предварительного слушания дела в суде их с позором выгонят вон.

Бывают такие дни, когда все валится из рук.

После часа с четвертью весьма изобретательного допроса, который должен был сбить с толку и вывести из равновесия Ла Бреску, они не узнали ничего такого, чего не знали бы утром. Однако за это время погиб смотритель парков Каупер. Они поблагодарили миссис Ла Бреску, попрощались с ее сыном, извинились, что вытащили его из постели в такой поздний час, и пожелали ему успеха. Еще раз сказав «спокойной ночи», сыщики покинули квартиру семейства Ла Бреска и стали спускаться по лестнице, которая скрипела и грозила обвалиться. В квартире лязгнул засов. Они прошли через двор и сели в машину.

Уиллис завел двигатель, включил печку и некоторое время о чем-то серьезно разговаривал с Брауном. Они решили утром получить у лейтенанта Бернса разрешение на прослушивание телефонных разговоров семейства Ла Бреска.

После этого детективы поехали в участок.

* * *

Стив Карелла занял свой пост в темном и холодном проулке. Он лежал в потрепанном рваном пальто. Снег был сметен к кирпичной стене, и сугробы покрылись черным слоем грязи. Перед дежурством Карелла надел две пары теплого белья и стеганую куртку, а в карман сунул грелку. И все равно он жутко мерз.

Глядя на сугробы у кирпичной стены, он мерз еще больше. Стив не любил снега. Разумеется, в детстве у него были санки, и он помнил, как весело съезжал на них с горок. Впрочем, теперь это воспоминание казалось ему фальшивым, так он ненавидел снег. Снег — это холод. Снег надо сгребать с тротуаров и мостовых, а потом отвозить к реке Дикс и сваливать в нее. От снега только одни неприятности.

В его нынешних занятиях было мало приятного. Хотя кое-что могло показаться забавным. Хотя бы то, что Карелла валялся в темном и холодном проулке в час, когда хороший хозяин собаку не выгонит на улицу. Разумеется, Карелла делал это не по собственной воле, а по приказу лейтенанта Бернса. Бернс был очень симпатичным человеком, однако ему не мешало бы самому провести ночку в таком проулке. Комизм положения состоял в том, что Карелла лежал у сугроба вовсе не для того, чтобы предотвратить ограбление банка, и не для решающего удара по международному синдикату торговцев наркотиками. Он не прятался возле спальни старой девы, чтобы подкараулить сексуального маньяка. Он коротал время в темном проулке только потому, что кому-то вздумалось подпалить двух пьяниц бродяг.

Сколько помнил себя Карелла, городская полиция постоянно воевала с бродягами. Их арестовывали, сажали в тюрьму, опять отпускали и снова сажали. И так до бесконечности. Теперь же, когда наконец появились благодетели, предложившие полицейским бесплатные услуги по очистке города от нежелательных элементов, что, черт побери, делает полиция? Полиция тотчас отряжает одного из лучших своих сотрудников в засаду, и он должен валяться часами, глядя на грязный сугроб, в надежде изловить тех, кто вознамерился искоренить бродяг раз и навсегда. Это же чистый абсурд! Просто курам на смех!

Впрочем, в работе полиции многое выглядит смешным. Разве не смешно, например, лежать здесь, на ветру и морозе, а не в постели с любимой женщиной? Настолько смешно, что Карелла чуть не заплакал. Он представил себе Тедди в постели, с распущенными черными волосами, в прозрачной нейлоновой рубашке… Господи, с горечью думал он, я могу замерзнуть в этом сугробе, а любимая жена узнает об этом из газет. Увидит мое имя на четвертой странице и…