Легат Пелагий - [19]

Пелагий слушал, затаив дыхание. Коту лишь видно было, как бесшумно колышется его мантия.

— Запомни, будущий кардинал, твой противник — самый могучий и самый лукавый из земных владык. И самый опасный враг Святой Церкви.

Пелагий прошелся по комнате.

— Ваше святейшество имеет в виду не султана Аль-Камила, — полу-вопросительно, полу-утвердительно сказал он наконец.

— Нет, — коротко ответил Папа.

— Это и не халиф Багдада, и не монгольский хан, — продолжал Пелагий.

— Нет.

— В этом случае, — осторожно проговорил епископ, — у меня есть лишь одно предположение, но я не осмеливаюсь высказать его.

— Говори, — сказал Папа, — эти стены слышали многое, их не надо бояться.

Коту стало так интересно, что он подполз к самому краю покрывала, свисавшего со стола, и выставил вперед ухо. Пелагий набрал в грудь воздух.

— Главный враг Святой Церкви — тот, кто должен был бы быть ее главным защитником, — сказал он. — Это тот, кто, приняв Крест, предпочел сицилийские дворцы пескам Палестины. Тот, чьи кощунственные речи, как кислота, разъедают чистые души борцов за веру. Тот, кто, кажется, не верит сам ни в Христа, ни в Магомета. Тот…

Кот вдруг с ужасом обнаружил, что уже наполовину высунулся из-под скатерти. Боязливо подняв голову, он вдруг застыл, как вкопанный. С высоты своего кресла его с интересом разглядывал Папа Гонорий III.

— Епископ, это вы привели с собой кота? — вдруг спросил Папа.

Пелагий проследил за его взглядом и с ужасом уставился на Кота. Персиковая шерсть Саладина переливалась в свете масляных ламп. Зеленые глаза его блестели от ужаса, а сам он мелко дрожал. Между тем Папа с неожиданным проворством нагнулся и подхватил несчастного Саладина за шкирку.

— Ваше святейшество! — заорал Кот.

— Ваше святейшество! — одновременно с ним воскликнул Пелагий, творя крестное знамение. — Это ад послал сюда своего слугу, чтобы подслушать наши планы!

Папа поднес Кота к камину.

— Может быть, и так, — согласился он, вертя его и так, и сяк, — давно не видел таких упитанных котов. Должно быть, в аду постов не соблюдают!

— Ваше святейшество! Я попал сюда совершенно случайно и стал невольным свидетелем вашей беседы, — пролепетал Саладин.

— Бросьте в огонь эту жалкую тварь! — нетерпеливо предложил Пелагий.

— Однажды мой воспитанник, сицилийский принц Фридрих, задал мне вопрос: «Почему кошки всегда падают на четыре лапы?» — стал спокойно рассказывать Папа. — Я ответил ему: «Кошке помогает дьявол». Тогда юный принц приказал отрубить хвост одному из дворцовых котов и скинуть его с крыши донжона. Несчастное животное стало крутиться в воздухе и разбилось от удара о землю. «Это доказывает, что весь секрет в хвосте!» — радостно объяснил мне Гогенштауфен, — «А дьявола, может, и нет вовсе».

— Какая чудовищная жестокость! — прохрипел Саладин.

— Этот Кот нам еще пригодится, — весело сказал Папа. — Я сохраню ему жизнь, если только он даст мне Священную клятву, что однажды выполнит мою просьбу, какой бы она ни была.

— Ваше святейшество, как добрый христианин я готов выполнить любой ваш приказ и тем более просьбу, — начал обрадованный Кот, — но, давая Священную клятву, я бы хотел быть уверенным, что просьба эта не нанесет вреда здоровью моих ближайших родственников.

— Можешь быть в этом уверен, — сказал Папа.

— Тогда я клянусь! — торжественно произнес Саладин.

— Вот и прекрасно, — добрая улыбка вдруг сошла с лица Папы. — А теперь вон отсюда, любопытная тварь! И если еще раз я увижу тебя в этой комнате, то поступлю с тобой так же, как мой воспитанник император Фридрих!

С этими словами Папа выпустил Саладина. Кот, прижав уши, пулей подлетел к двери, которая сама собой приоткрылась и выпустила его наружу.

— Ну, слава всему святому, мсье Саладин нашелся! — воскликнул Тиан Обержин, когда на него налетел перепуганный Кот. — Прошу вас, скорее приступим к трапезе! Моцарелла вот-вот застынет!

Они находились в просторном помещении без окон. Покинув папские покои, Кот промчался несколько пролетов по лестнице и попал в полутемный зал, где его и заключил в свои объятия довольный повар. В неровном свете факелов Кот различил фигуры Робина и Бабушки, имевших крайне взволнованный вид. Они приветствовали появление Кота радостными криками, а Бабушка сразу заставила Саладина надеть пуховую куртку.

— Может быть, мы поднимемся на корабль? — спросил Кот у раскрасневшегося повара, который, не обращая ни на кого внимания расстелил на каменной скамье белоснежную скатерть, и принялся раскладывать по тарелкам скьяффони.

— Это совершенно невозможно! — категорически отверг его предложение Тиан Обержин.

— Ох-ох-ох! — простонал Кот. — Сейчас сюда выйдет Легат Пелагий, и с меня живьем снимут шкуру!

— Он нас не увидит, — беспечно отозвался Робин, пробуя пасту. — Лучше расскажи, Котуся, что ты там видел и слышал.

Бабушка тоже была не в восторге от трапезы на каменной скамье. Она вытащила из своего мешка четыре теплых полу-пальто на меху и постелила их на холодные камни. Робин, Кот и Тиан Обержин сели сверху.

— Я услышал, — с набитым ртом сказал Саладин, — что император Фридрих Гогенштауфен в молодости приказал отрубить хвост своему дворцовому коту, только чтобы убедиться, что без хвоста кот не сможет приземлиться на все четыре лапы!