Ледяная трилогия - [27]
В углу сидела Наташа: 26 лет, красивая, длинноногая, в разорванном розовом платье. Ее рука была прикована наручниками к батарее.
За столом сидели Дато и Гасан Слепой. Рядом стояли Лом и Пека: широкоплечие, мускулистые, с небольшими бритыми головами и толстыми шеями.
Перед Дато стояла ополовиненная бутылка водки «Юрий Долгорукий». Гасан растирал на тарелке порцию кокаина.
Дато налил себе водки. Выпил. Неторопливо закурил. Посмотрел на Наташу:
— Я, бля, одного не пойму. Хоть убей ты меня, хоть зарежь. Что тебе не хватало?
Наташа молчала. Смотрела на ножку стула.
— Из говна тебя поднял, брату твоему помог, матери помог. На Карибы возил, одел как, блядь, принцессу Диану. Ебал каждый день. Чего не хватало?
Наташа молчала.
— Да. Бабы — загадка, — выпустил дым Дато. — А, Гасан? Третий раз на крысу нарываюсь. Что такое?! Судьба, блядь?
— Не знаю, брат. — Гасан втянул носом порцию. — Может, и судьба.
— Потом, я, бля, ни хера в понятие не возьму: ну, запарила бы ты лед в объезд, ну, срубила бы полсотни. Но а потом что? Что потом? Куда б ты делась? В землю, что ли, зарылась? Или что, полсотни — это такие большие бабки для тебя?
Наташа молчала.
— Дато, оставь ее, — вытер нос Гасан. — Баба всегда на вторых ролях.
— Век живи — век учись… — Дато стряхнул пепел. Посмотрел на кастрюлю: — Ну, чего, закипела?
Пека заглянул в кастрюлю:
— Закипает.
Апельсин заворочался на полу. Лом прижал его ногой:
— Лежать.
— Дато, гадом буду, это не моя идея. Гадом буду, — забормотал Апельсин.
— Гадом ты не будешь. — Дато покосился на его рыжую вспотевшую голову. — Гадом ты уже стал.
— Мне Шакро пушку к башке дважды приставлял. Тогда, в Дагомысе, и после свадьбы. Он про блондинов от Аверы слышал.
— От Аверы? — усмехнулся Гасан. — Авера в земле.
— Он на Шакро наезжал, тот был ему должен еще по «Тибету», — приподнял голову Апельсин. — И тогда прогнал ему про блондинов и про лед. Говорит: вот маза кусошная, бери. Нарубишь — отдашь.
— И что, Шакро велел тебе у Гасана зацепить? — спросил Гасан.
— Шакро хочет мазу взять на лед.
— Чего? — усмехнулся Дато. — Ты что, падло, гонишь? Аверу же завалили, какой, бля, долг, какой «Тибет»?
— Он и без Аверы хочет. Бля буду, Дато. Мне пацаны его терли, он голый щас, они с Рыбой в плохих, а на тебя навалятся.
— И мазу возьмут? — улыбался Дато.
— Хотят взять.
— По-грубому? Без терки?
— Он мне сказал: давай дерни порцию, я посмотрю. Не дернешь — завалим.
— И чего ему смотреть?
— Ну, как ты напаришься.
Дато потушил окурок. Встал. Подошел к Апельсину. Сунул руки в карманы. Качнулся на носках.
— М-да… Ты, пес, совсем взбесился. Совсем понятие потерял.
Он кивнул Пеке. Тот снял с огня кастрюлю. Лом прижал ботинком голову Апельсина к голубоватому мраморному полу.
— Бля буду, Дато… Гасан… клянусь… — бормотал Апельсин. Пека сел ему на ноги. И стал лить кипяток на спину. Апельсин заревел и задергался.
Лом и Пека навалились на него.
— Правду, пес, правду, — качался на носках Дато.
— Клянусь! Клянусь! — рычал Апельсин.
Пека плеснул ему на спину. Апельсин забился.
— Правду, правду.
— Дато! Не надо! — закричала Наташа.
— Правду, пес!
— Клянусь! Клянусь!
— На рожу плесни ему, — посоветовал Гасан.
Пека плеснул Апельсину на голову. Он завыл.
— Не надо, Дато! Оставьте его! — кричала Наташа.
— До тебя, крыса, дойдет дело! — Дато пнул ее ногой.
— Говори, а то сварим как рака. — Гасан спокойно смотрел на дергающееся тело Апельсина.
— Шакро мазу хочет взять на лед! — прорычал Апельсин.
— Не пизди, басота! Не пизди, басота! Не пизди! Не пизди! — Дато стал бить его ногой по лицу.
— Крысятник… — сплюнул Гасан. — Лей ему на яйца!
Пека и Лом стали стягивать с Апельсина штаны.
— Дато! Дато! Дато! — кричала Наташа.
— Молчи, крыса!
— Дато, не надо, не надо! Я все скажу! — кричала Наташа.
— Молчи, крыса!
— Пусть скажет, Дато. — Гасан подошел к Наташе. — Скажи правду.
— Все скажу, не надо!
Дато сделал знак Пеке. Тот перестал плескать кипяток на Апельсина.
— Говори, сука.
Наташа вытерла свободной рукой нос. Всхлипнула:
— Врет он все. Это не Шакро. Это я.
Дато смотрел на нее:
— На хера?
— Ты меня все равно бросишь. Как Женьку. Я знаю про твою эту… балерину. А я… а у меня… вообще ничего нет. Мать при смерти.
— И чего?
— Ну… хотела бабок срубить… просто…
— И его подбила?
Она кивнула.
— За сколько?
— Пополам.
Дато перевел взгляд на Гасана. Тот молчал. Наташа всхлипывала. Апельсин стонал на полу. Дато глянул на Апельсина:
— Переверните его.
Пека и Лом положили его на спину. Дато присел. Заглянул в серые глаза Апельсина:
— Правда.
Выпрямился. Гасан протянул руку. Дато хлопнул по ней ладонью. Облегченно выдохнул:
— Пошли перетрем.
Они вышли в соседнюю комнату. Здесь был полумрак. И стояло много дорогой мебели.
— Я так и думал, что это не Шакро. — Гасан зябко потянулся. Сцепил худые пальцы. Треснул ими.
— Мазу, блядь! — Дато нервно усмехнулся. Открыл бар. Достал бутылку коньяка. Налил себе. Выпил.
— Каждая басота, блядь, только и ждет, чтоб меня с Шакро стравить. Шакалы, блядь!
— Он слышал просто… может, от Аверы, от пацанов его… может, от Дырявого…
— Слушай, Гасан, а почему все в курсе? Почему каждый клоп, блядь, знает про лед?
