Ледяная скорлупа - [54]
Верхняя вахта
Внешняя станция напоминала огромный корнеплод — пухлые сросшиеся клубни и несколько ростков, выбившихся на поверхность. Основные помещения, включая жилые, находились в толще льда — под защитой от космический лучей. На поверхность выходили лишь наблюдательный купол, платформы дальнозоров и стыковочные узлы для баротракторов.
Аромс Дронг, рискуя нарушить нормы радиационной безопасности, значительную часть времени проводил в куполе. Иллюминаторы там были маленькими с толстыми стеклами: давление изнутри купола не шуточное, почти как дома — шесть глыб на квадратный коготь. И всё же Аромс Дронг предпочитал смотреть на фантастический внешний мир через них, а не через монитор видеокамеры. Глаза очень быстро уставали — не из-за слишком яркого света, а просто потому, что они не были приспособлены смотреть на далекое: мозг всё время пытался перенести ледяные гряды на привычные десятки размахов. Приходилось напрягаться, чтобы отодвинуть их на свое реальное место.
Глаза уставали, но не отрывались от серовато-голубоватого ландшафта. Внешняя станция расположилась у выхода из скважины на длинной пологой гряде сероватого льда. Внизу с одной стороны тянулась темная ржавая полоса крошева и камней, за ней такая же параллельная ледяная гряда, за которой уже ничего не видно. С другой стороны снизу, поперек от их гряды, тянулись параллельные борозды шириной сотню размахов — будто исполинский граблезуб прошелся по вязкому илу в поисках громадных личинок. Вдалеке наперерез бороздам шла еще одна гряда, закрывая горизонт. Искореженная, помятая внешняя поверхность. Что ее сделало такой?
Надо заглянуть дальше, за эти гряды. Что же, сейчас заглянем!
— Ну что, когда запускаем ракету? — спросил Аромс Дронг Напарника.
— Сейчас, протестирую электронику — и можно пускать.
— Давай, тянуть не стоит — как раз освещение хорошее.
— Вот и готово, — сказал Напарник через некоторое время.
— Давай! — ответил Аромс Дронг и приник к окну.
Ракета подняла легкое облачко пыли, скопившейся за многие тысячи колен, и взлетела, пропав из виду. Пришлось оторваться от окошка и глядеть в монитор верхней видеокамеры — зонд сиял на фоне черного неба яркой, но быстро тускнеющей звездой. Через двадцать стуков зонд погас.
— Началась съемка, — сказал Напарник. — Так, пошел сигнал.
— Когда она упадет?
— Времени для передачи уйма: еще двести стуков будет подниматься и примерно столько же падать. Так, что-то вырисовывается. Первый снимок пришел… Ох, что-то не так, будто дальше пошел пустой сигнал… Точно. Матрица перестала читаться. Э-э-эх! Передает высоту… Всё еще идет вверх. Сто свистов… Вот откуда бы глянуть, но не доведется на сей раз. Пошла вниз. Первое фото вроде в порядке. Вот оно.
— Елизи ензидо… Такое и во сне не могло привидеться. А что это за черная полоса?
— Видимо, проблема считывания матрицы. А дальше целиком перестала читаться.
— Ладно, к ялдабродам эту полосу! Какой здесь масштаб?
— Примерно четыре свиста поперек и около десяти вдоль. Высота гряд получается сто размахов в среднем.
— Везде хаос из этих гряд! Еще хуже, чем здесь, у нас. Эх, знал бы это Нардан Грам! Но посмотри, там что-то странное. Вверху справа идут две сходящиеся темные полосы — видимо, ложбины между грядами. А вот тут они должны пересечься, но как раз в точке пересечения что-то нарушено. После пересечения они идут будто по отколотому и наклоненному куску поверхности. Смотри, там слева на этом куске — огромный обрыв. А дальше эти полосы совсем исчезают, ни малейшего намека. Но смотри сюда: справа внизу они продолжаются! Продолжают расходиться, будто поверхность разорвали и вклинили туда хаос, где вместо гряд какие-то обломки.
— А сюда, налево, посмотри. Здесь гряды как ножом срезало. Обрыв двести размахов высотой, не меньше. И посередине еще обрывы… Как всё перекорежено! Да, если бы Нардан Грам видел это, остался бы жив. Говорили ему: «Дождись снимков».
— А он в том направлении поехал?
— В том самом. Почему он думал, что там гладкая равнина? Уже не спросишь.
— Вот что мне пришло в голову. Знаешь, на что это похоже? Будто здесь скорлупу Мира раскололи и растащили в стороны, и посередине открылся наш океан с огромными обломками, а потом всё замерзло снова. Причем, когда замерзало, всё это корежилось и сминалось.
— Да, похоже. Но что может расколоть лёд такой толщины?
— Вот и я думаю. Но смотри: что под нами? Вулканическое плато. Там извергались разные вулканы. Последний подарил нам метановый купол. А в древности один из них мог извергаться куда сильнее. Представь, он выбросил столько тепла и столько метана, что проплавил над собой купол на три четверти ледяного панциря или даже больше. Тогда метан должен был давить снизу на лед с огромной силой, поскольку он легче воды. Представь, что лёд начал трескаться. Метан пошел по трещинам уже в виде газа, увеличивая их. И в конце концов давление снизу взломало лёд. Крошево из льдин разного размера бурлило, поскольку метан превращался в газ. Крупные льдины двигались и поворачивались, помельче — наклонялись, еще мельче — дробились и переворачивались. Потом вода замерзла, и всё застыло. Как тебе?
