Леди в озере - [97]

Как же можно обвинять во всем этом Мэдди?

Когда начинали одолевать такие мысли, оставалось одно – сесть за печатную машинку и жизнерадостно изложить в семи сотнях слов свое последнее приключение на парковке «Ротонды». Или заглянуть в прошлое и рассказать о том мужчине в кинотеатре «Пайкс». Смешно, ведь сегодня мужская рука на колене – такой невинный пустяк. Время от времени она возвращается и к своей роли в истории с убийством Тэсси Файн. Это ее жизнь, жизнь, что она выбрала для себя сама. Мэдди пишет о самой себе, потому что уже достаточно написала о других, но в глубине души понимает, что всегда писала о самой себе, что единственная история, которую она действительно знает, – ее собственная.

А может, по-настоящему она не знает даже ее.

– Вы с вашей эрудицией сразу сможете определить, что «Просто свяжите» – крылатая фраза из романа Э. М. Форстера «Хауардс-Энд». Но знаете ли цитату целиком? «Просто свяжите обыденность и страсть, и это облагородит их, и вы увидите расцвет людской любви. Перестаньте жить фрагментарно». Моя колонка освещает все стороны жизни и воздает должное всем. Вы также наверняка знаете, что спиритическая доска была изобретена здесь, в Балтиморе. В прошлом году я писала о наследниках состояния, заработанного на ее продажах. На мой взгляд, я похожа на эту доску, куда вы кладете пальцы, подсознательно двигая указатель по буквам и цифрам так, чтобы получить именно те ответы, которые хотите получить. Я рассказываю вам истории, что вы хотите прочесть, и отвечаю на ваши вопросы. Я ваш инструмент. Без читателей моя жизнь утратила бы смысл.

Она села под громовые аплодисменты и выпила вина. Самое лучшее в пресвитерианах – за обедом у них подают спиртное.

* * *

Где я, Мэдди Шварц?

Где я, Мэдди Шварц? Почему продолжаю мысленно разговаривать с тобой даже спустя столько лет? Думаю, потому, что ты последний человек, который видел меня, настоящую меня, Юнетту «Клео» Шервуд, живой. Не Томми в ту новогоднюю ночь, хотя официальная версия именно такова. Этим человеком стала ты, когда лежала на больничной койке десять месяцев спустя, но тогда ты была слишком сонной и ошалелой после собственной драмы, чтобы уделить пристальное внимание моей. Я была мертва, и моя смерть принесла тебе некоторый успех. Промелькнула ли перед тобой вся жизнь? Моя жизнь разворачивалась передо мной так медленно и продолжает разворачиваться каждый день. Где Клео была бы сейчас? Какой была бы ее жизнь? Я вышла из той больницы и распрощалась с Клео Шервуд навсегда. Распрощалась с детьми, с родителями, с Балтимором.

Но не стала прощаться с жизнью, не стала прощаться с любовью. У меня богатая, полная жизнь. И счастливая. Я многим пожертвовала и потому не чувствую себя виноватой из-за того, что счастлива. Пусть у моих мальчиков не было меня, зато они оба учились в хорошей школе, а затем закончили университет, став замечательными молодыми людьми. Сестра сказала матери, что они получили стипендии на оплату обучения, и мама решила поверить, поскольку не могла позволить себе роскошь сомнения. Зная, что смогла позаботиться о тех, кого люблю, я не стала бы ничего менять, получи такую возможность. Можешь ли ты сказать то же самое о себе?

Все ли я тебе сказала? Нет. Не стоит открывать мои секреты, Мэдди Шварц. И разве можно меня винить? Тебе было наплевать и на мою жизнь, и на мою смерть. Слава богу, ты переключилась с меня на ту убитую девочку. Я счастлива. Я получила то, чего хотела.

Я один раз видела тебя, Мэдди Шварц, до того, как все началось. Ты тогда была с мужчиной, которого не хотела. А я впоследствии захотела мужчину, которого, как все говорили, никогда не смогу получить. Увидела тебя, а ты заметила меня, заметила, что я смотрю. Это похоже на шутку, популярную у детей. Я пишу картину, на которой изображено, как я пишу картину, на которой изображено, как я пишу картину. Картина все продолжается, продолжается, слова все продолжаются, продолжаются, пока не утрачивают смысл, пока картина не становится такой крошечной, что уже ничего нельзя различить.

От автора

Начиная писать эту книгу в феврале 2017 года, я понятия не имела, что она станет романом о газетчиках; в каком-то смысле Мэдди Шварц удивила меня не меньше, чем мужа, с которым прожила много лет. У меня не было желания писать именно такой роман, но скоро я поймала себя на том, что пытаюсь вообразить и воссоздать мир, который знал мой отец, когда он в 1965 году начал работать на газету, называвшуюся в то время просто «Сан»[135]. С написанием романа мне помогали многие его коллеги, как и многие мои. Среди них Дж. Г. Джефферсон Прайс III, Дэвид Майкл Эттлин и Джоан Джейкобсон.

Мелкие детали книги во многом основаны на фактах, но не всегда. Два убийства в центре повествования имеют своей основой дела, относящиеся к 1969 году, но не повторяют их, хотя я буду вечно благодарна Джонатану Хейсу за помощь в составлении заключения патологоанатома по поводу трупа «Леди в озере». Выборы губернатора в Мэриленде в 1966 году изображены достоверно вплоть до описания погоды на следующий день после первичных выборов демократов (эту деталь я почерпнула в журнале «Тайм»). Здесь «высказываются» два реальных человека: Вайолет Уилсон Уайт («Леди-законница») и Пол Блэр, центрфилдер «Ориолз». Я читала их интервью, а в случае с Блэром и смотрела видеозаписи, надеясь максимально точно воспроизвести их манеру говорить. Не удалось установить, действительно ли Уайт выступала в программе «По правде говоря», но последовала старому как мир совету из классического вестерна «Человек, который застрелил Либерти Вэланса»: когда легенда становится фактом, публикуй легенду.