Леди в озере - [80]

Девять месяцев и две недели спустя на свет появился Сет, крупный, почти десять фунтов[120]. Она никогда не сомневалась, что это ребенок Милтона. Вылитый отец с первой минуты жизни.

Сейчас, шестнадцать лет спустя, сидя на скамейке в центре Балтимора, она по-прежнему не сомневалась в том, кто отец Сета. В тот раз секс с Алланом Дерстом-старшим не был ошибкой. Это помогло ей разрушить его чары, и именно поэтому она наконец смогла зачать от Милтона. Помня, с какой легкостью она забеременела в то лето, когда ей было семнадцать, Мэдди ожидала, что легко забеременеет и в двадцать. Но Сет стал первым и единственным ребенком, которого она доносила.

И только теперь она поняла, как близка была катастрофа, как легко ее жизнь могла быть разрушена их связью и даже тем совокуплением в Нью-Йорке. Почему она так рисковала? Но Аллан ошибался – ее чувственность не была чем-то мимолетным, подарком от него на один короткий сезон. Эта чувственность была с ней всегда и остается сейчас. Если она когда-нибудь выйдет замуж снова, когда сможет позволить себе роскошь выбирать, то и в браке у нее будет такая же страсть. Наверняка это возможно.

Она старалась не думать о призраке ребенка, оставленного ею в подвальном кабинете того врача, которого Аллан-старший нашел для нее. И о том, как у нее обрывалось сердце, когда кто-нибудь при ней высказывал сожаление, что Сету приходится расти единственным в семье. Возможно, Милтон и простил бы, что до брака у нее был мужчина, но он ни за что не смог бы принять то, что произошло в кабинете врача. Но она наказана за грехи, разве нет? У нее всего один сын, хотя она желала иметь много детей, по меньшей мере троих – и среди них хотя бы одну дочь. Она была бы ей такой хорошей матерью.

Даже хорошие девушки совершают ошибки, когда они влюблены. Но они не заслуживают, чтобы за это их постигала смерть. Мэдди смогла остаться в живых. А Клео Шервуд – нет.

Август 1966 года

На следующий день Мэдди сказалась больной. Испытательный срок закончился, и у нее было такое право. Она не знала, что будет, если в редакции раскроют обман, но не боялась. Никто больше из «Стар» не станет торчать на Очентороли-Террас, наблюдая, как мистер Шервуд уходит на работу. Подождать, пока горизонт не очистится, подумала Мэдди, выйдя на свой наблюдательный пункт чуть ранее восьми утра. Откуда взялось это выражение? Вспомнилось стихотворение Лонгфелло, выученное в детстве. А затем – звучный голос Эдварда Р. Марроу: «Говорит Лондон». Его репортажи привели ее в радиоклуб, после чего она решила пойти работать в школьную газету – так много на первый взгляд незначительных моментов, но каждый из них был шагом на пути к ее нынешней жизни, настоящей жизни, которую она наконец-то обрела. «Отправляйся на поиски Тэсси Файн», сказала мать. Она отправилась – и вот сидит на автобусной остановке в негритянском районе, бросаясь в глаза как… Даже не подобрать подходящего сравнения. В общем, выделяясь.

Она сидела на скамейке на автобусной остановке на той стороне Очентороли-Террас, где парк, чувствуя на своих плечах тепло солнца и удивляясь, что шестьдесят с чем-то лет тому назад на этой самой улице училась ее мать и что семья Милтона жила недалеко отсюда до смерти его отца в 1964 году. Есть только одна бесспорная вещь – течение времени.

Вскоре после восьми тридцати из дома вышел мистер Шервуд. Мэдди запаниковала – а если он направится именно к этой автобусной остановке? Она должна была это предусмотреть.

К счастью, он пошел на запад. На нем была какая-то униформа, зеленый комбинезон. Заправщика? Уборщика? Она понятия не имела, что у него за работа.

Даже теперь, когда мистер Шервуд вышел из дома, Мэдди все равно не хотела стучать в дверь. Там наверняка находятся дети, те самые мальчики, и, возможно, сестра и братья Клео. Юнетты, напомнила она себе. Не называй ее Клео.

Лето скоро закончится. Прошло почти восемь месяцев с тех пор, как она ушла от Милтона, но развод едва продвинулся. Она думала, что он смирится с тем, что конец брака неизбежен, когда она нашла эту работу и, по всей видимости, перестала нуждаться в его деньгах. Вот только ей все-таки нужны его деньги. Она не может вечно жить, кое-как сводя концы с концами. Сколько времени это будет тянуться? Тянуться, как этот летний день, пока она ждет, чтобы миссис Шервуд вышла из квартиры.

Брак может тянуться бесконечно, подумала Мэдди, но мать с маленькими детьми редко когда не выходит из дома, чтобы не сойти с ума хотя бы. Маленькие мальчики пьют много молока и много едят.

Она не ошиблась. Перед самым обедом миссис Шервуд вышла и двинулась на юг. Мэдди подождала, чтобы та прошла квартал, затем пошла за ней, остановившись только перед входом в продуктовый магазин. Когда женщина вышла, неся полную сумку, Мэдди поджидала ее.

– Помочь донести? – спросила она. Знала, что негритянка ответит отказом, но любезность не помешает.

– Не надо, – ответила миссис Шервуд, переложив сумку в другую руку и уставившись в тротуар.

Мэдди пошла рядом с ней.

– Юнетта была с вами откровенна?

– Не очень понимаю, о чем вы. – Она по-прежнему смотрела вниз, как будто боялась наступить на трещину.