Леди в озере - [74]

Я не сообщаю ей, что, по слухам, Шелл пытается подыскать для Иза новых девушек, но тот ни в какую. Возможно, выжидает до окончания выборов, возможно, ему хочется сначала узнать, не придется ли ему вести себя еще более осторожно. Шансов на то, что демократы выдвинут именно его кандидатуру, немного, и, быть может, его это устраивает. Но Шелл будет пытаться его протолкнуть. Он почти как сварливая жена, пытающаяся заставить мужа стать более амбициозным.

Она хмурится, и красиво.

– Но, если бы Клео предала связь огласке, если бы она подняла шум, это было бы плохо для всех.

– Такие девушки, как она, никогда не поднимают шума. Она понимала, что к чему. К тому же в ту ночь пропажи она была с другим мужчиной. Это установленный факт.

– Ой ли?

Трудно не протянуть руку и не погладить ее по головке.

– Всем нравятся теории заговора. Готов поспорить, что вы думаете, будто Ли Харви Освальд[115] действовал не один.

– Нет-нет. Мне никогда не приходило в голову ставить это под сомнение.

– Жизнь вообще очень проста, мисс.

– Миссис, – поправила меня она.

– Чаще всего дело обстоит именно так, как выглядит на первый взгляд. Возможно, это плохая тема для фильма или для статьи на первой полосе, но так уж устроен мир. Ладно, девушка, которую нашли в фонтане, в самом деле встречалась с Изом Тэйлором. Успешные мужчины всегда имеют связи на стороне. В этом нет ничего особенного.

– Но если бы об этом узнали, он не смог бы баллотироваться.

– Никто бы ничего не узнал. Такие вещи происходят все время, сплошь и рядом, мэм. – Ага, мэм нравится не больше, чем мисс. Будь осторожна в своих желаниях, золотце. – Все время и на всех уровнях. Мужчины есть мужчины. Шашни водили президенты – взять хотя бы Уоррена Хардинга, да и Франклин Рузвельт, вероятно, был не без греха. Линдон Джонсон, тот изменяет жене почти наверняка. Но если все шито-крыто, если ты соблюдаешь осторожность и внешние приличия, то об этом просто не говорят. А Тэйлор вообще вряд ли будет выдвинут. Шелл не создал коалиции, которая нужна, если он хочет провести в сенат своего кандидата. Может, через два или четыре года это и удастся, но не в этом году.

Похоже, я ее немного отрезвил, но она по-прежнему не готова признать поражение. Судя по выражению лица, продолжит копать. Но это уже не моя проблема. Я объяснил ей, как устроена мэрилендская политическая кухня, как и обещал сестренке. Все зиждется на деньгах и организации. Главная гонка – это первичные выборы среди демократов, особенно в Балтиморе, и победитель получает все, дело сделано. Мы узнаем имена победителей 14 сентября, но будем делать вид, будто выборы еще не закончились, и борьба продолжится до ноября.

Я пытаюсь заплатить за нашу выпивку, но она берет счет сама и говорит, что включит в свои служебные расходы. Говорит, что журналистка не может позволить своим источникам платить за нее и что-то ей покупать. Интересно, где она слышала такую чушь? Я всю дорогу оплачиваю счета журналистов в ресторанах и барах, посылаю им виски на Рождество и окорока на Пасху.

Мы расстаемся на углу Чарльз-стрит и Малберри-стрит. Скоро начнет смеркаться, но она говорит, что живет всего лишь в квартале отсюда.

– А вы живете поблизости? – спрашивает она.

– О, просто сяду на автобус, идущий по Чарльз, – говорю, не отвечая на ее вопрос.

Оставшись один, выбираю кружной путь, хотя за мной никто не следит. Направляюсь в бар «У Леона», незаметное заведение на Парк-авеню. От ее дома до этого бара не будет и десяти кварталов, но можно сказать, что он находится в другой вселенной.

Зайдя в бар, понимаю, что мне нужно одно – выпить. На общение у меня нет сил. Когда я оказываюсь здесь, с плеч спадает груз. Иногда я испытываю такое облегчение, выпивая тут, где я могу наконец быть самим собой. Не Дональдом Вайнштейном, важной шишкой, ответственным человеком и строгим руководителем аппарата у деятеля, который через восемь лет может стать губернатором. Когда-то я был просто рядовым демократическим активистом, теперь же я функционер, отдающий приказы, заключающий сделки, решающий вопросы. Я пойму, что мне реально удалось выйти в дамки, когда у меня появится прозвище, как у Гарри МакГирка «Белые ботинки» или хотя бы как у Шелла Гордона, который пьет пиво в углу. Мне все равно, каким оно будет, лишь бы не «фагала»[116].

Об этом знают многие, но никто никогда об этом не говорит. Наверное, люди – мой босс, моя сестра – думают, что оказывают мне услугу, игнорируя очевидное и отпуская шутки насчет «убежденных холостяков». У меня есть два друга, Рон и Билл, они живут в небольшом домике в отдаленном районе на северо-западе, и, похоже, все считают их просто-напросто двумя неженатыми парнями, рыщущими в поисках женщин. Рон владеет небольшой шикарной спортивной машиной, и они оба красавцы. Я был у них на Хеллоуин, и к нашей двери пришел парнишка из дома напротив, требуя сластей, притом он был наряжен женщиной. Мы все посмеялись над его нарядом и дали ему за это побольше конфет. Когда-нибудь он оглянется на прошлое и смекнет, что к чему, поймет, почему в том доме на Хеллоуин было полно мужчин. Кто знает, может, станет одним из нас. Я только в подростковом возрасте разобрался в том, какой я, и только в двадцать с хвостиком решился действовать, чтобы удовлетворить желания. И мне приходится быть крайне осторожным, тогда как таким, как Изикиел Тэйлор, достаточно просто-напросто не ставить в неловкое положение своих жен.