Леди в озере - [45]

Жанр, в котором я пишу в «Стар», можно сказать, изобретен мною самой. Меня называют корреспондентом по «трудовым отношениям»; иными словами, я отслеживаю деятельность профсоюзов. И нередко оказываюсь не первой в освещении важных новостей, касающихся дел в порту или на сталелитейном заводе, – это неизбежно при таком количестве «трудовых отношений». Профсоюзы имеются и у копов, и пожарных, и у учителей. Профсоюзное движение имеет отношение ко всему, что происходит в Балтиморе. Единственный профсоюз, о котором я никогда не писала – Новостная гильдия, и до конца года она, возможно, объявит забастовку. Если это случится, я не присоединюсь к коллегам, которые выйдут на пикет. Заявлю, что это помешает мне выглядеть непредвзятой. Я не выскажусь против пикета – это безрассудство, поскольку в таком случае после разрешения конфликта (а они всегда разрешаются) коллеги затаят на меня обиду. Но и активно участвовать в таком деле я не стану.

По правде говоря, я ненавижу профсоюзы и, поступая на работу в «Стар», оговорила, что останусь вне гильдии и не буду платить членские взносы. Демонстрации – для детей, а забастовки – игрища, цель которых состоит в том, чтобы мешать работникам понять, что никто не защищает их права. Ни администрация предприятий, ни даже руководство профсоюзов.

Некоторые из коллег пытались убедить меня: если я не состою в профсоюзе, это свидетельствует о моей предвзятости; но, по-моему, подобное, напротив, делает меня более объективной. Мои статьи и отношения с руководителями балтиморских профсоюзов говорят сами за себя. На самом деле профсоюзные боссы предпочитают разговаривать именно со мной как раз потому, что я никогда не делаю им поблажек. Мои вопросы – прямые, полные скепсиса и даже враждебные – нередко помогают им увидеть изъяны в их стратегии и тактике.

Я работаю репортером по трудовым отношениям одиннадцать лет, вообще в «Стар» я уже девятнадцать, а всего мой газетный стаж составляет двадцать четыре года; двадцать восемь, если считать годы в студенческой газете Северо-Западного университета, а я их считаю. Добавьте к этому два года репортерства в газете старшей школы в родном Аспене, Колорадо, и набирается три десятка лет. Нет, я не первая женщина, работающая в газете, но в начале моей карьеры нас было немного, а таких, кто хотел работать в тяжелых сферах, где доминируют мужчины, насчитывалось еще меньше.

Мне, разумеется, помогало то, что я дурнушка. Да, знаю, некоторые скажут, что я несправедлива к себе, но в юности я была мелкой и палкообразной, и это тогда, когда все балдели от женщин с фигурами типа песочных часов. К тому же мой нос, хотя сам по себе он и неплох, слишком уж велик для лица. Другие женщины, имея такие карты, могли бы пойти по пути Дианы Вриленд[71] или взять пример с Марты Грэм[72], но я не стала себя утруждать. На первых моих местах, в Лексингтоне, Кентукки, и затем в Атланте, Джорджия, я вообще не обращала внимания на мужчин, поскольку была уверена, что очень скоро найду себе работу получше. Какой смысл заводить романтические отношения в тех местах, задерживаться в которых ниже моего достоинства?

Но, что бы там ни говорили за моей спиной некоторые, я женщина с женскими потребностями и, оказавшись в Балтиморе, начала присматриваться к мужчинам, встречаемым по работе. Моим коллегам-журналистам, копам, помощникам окружных прокуроров. Ни один из них мне не нравился. И я познакомилась с вежливым молодым человеком, учителем английского и литературы в старшей школе, который пил кофе в закусочной «У Пита», и поставила на него. Стеснительный и неопытный, он был так признателен мне за романтический интерес, что ему даже не пришло в голову, что он вовсе не обязан делать мне предложение. Теперь у нас двое детей-подростков, и если первые годы их жизни были для меня адом – ей-богу, – то плюс заключается в том, что я уже точно не помню, как мы это пережили. Нам удалось, и только это имеет значение.

И тут ко мне подкатывается домохозяйка, которая решила, что может вот так просто стать журналисткой. Разумеется, многие сотрудники «Стар» проделали такой же путь, начав с конторской работы и даже с работы на коммутаторе, но все они начинали, будучи молодыми и скромными. А эта дамочка – уверена, у нее нет стремления учиться. Ей нужны атрибуты жизни журналистки – возможность увидеть свое имя в подзаголовке статьи в качестве ее автора, возможность посидеть на столе журналиста-мужчины и поболтать своими красивыми ногами, стреляя сигарету. Одна из причин, почему я редко курю за своим столом, – опасность возникновения пожара. Но есть и другая – я выделяю себе сигареты в качестве награды за сданные материалы и сделанные телефонные звонки, чтобы работать более эффективно. Сначала я сдаю материал, а затем балую себя кофе и сигаретой. Свою работу я вычитываю в женском туалете, и большинство сотрудников-женщин уже усвоили, что меня лучше не беспокоить.

Все знают, что эта красотка получила работу помощницы Хита только благодаря своему смазливому лицу. Но это тупик. Ей следовало бы попытаться получить местечко в команде, которая делает воскресные выпуски «Стар», у нее бы хорошо получалось описывать помолвки и невест. Правда, в нашей газете редко пишут о еврейских свадьбах.