Леди Смелость - [132]

— Нет. Уже не боюсь. Не теперь, когда ты выглядишь таким удивленным. Но я так мало знаю тебя.

— Да, нескоро ты еще будешь полностью доверять мне. — Он нежно поцеловал ее. — Я могу это понять, хотя мне и горько при мысли о том, что ты все еще боишься меня. Не бойся.

Он опять поцеловал ее, и ее волнение улеглось.

— Я рада, что ты не собираешься избавиться от меня, — сказала она, в то время как он терся щекой о ее щеку. Он пробормотал что-то неразборчивое. — Иначе мне пришлось бы убежать и ради Артура вступить с тобой в борьбу.

Кристиан поцеловал ее в шею, потом посмотрел прямо в глаза.

— Не хочу я никакой борьбы.

Его спокойный тон и устремленный на нее взгляд отвлекли Нору от ее мыслей.

— Мы в лесной глуши, — сказала она, положив руки ему на грудь.

Он обхватил ее запястья и, разведя руки, навалился на нее.

— Вокруг туман.

— Да.

Она дернулась, когда он сжал ей лодыжку. Потом его рука скользнула ниже.

— Здесь могут быть волки и медведи.

— В этом лесу — нет.

Он надавил ладонями ей на бедра, разводя ноги пошире. Нора хотела приподняться, но он приник к ее рту и поцелуем опрокинул назад.

— Кристиан, не надо. В любую минуту кто-нибудь может появиться, — запротестовала она между поцелуями.

— Никто сюда не придет, поверь мне.

Она почувствовала, как он нежно провел от шеи к груди кончиками пальцев.

— Это и есть сюрприз?

— Нет. А теперь молчи.

— Но Кристиан…

— Черт возьми, женщина, придется заставить тебя замолчать.

Он просунул язык ей в рот, одновременно развязывая накидку. В таком положении она, естественно, не могла сказать ни слова. Она попыталась поймать его руки, но они двигались слишком быстро. Прежде чем она смогла помешать ему, он потянул вниз ворот ее платья, обнажив грудь, и стал ласкать соски кончиками пальцев. По ее телу прошла дрожь наслаждения, и она выгнула спину, мгновенно забыв о волках и медведях. Они надолго погрузились в бурный поток страсти.

Когда все закончилось, они распластались обессиленные, с влажной от пота и тумана кожей. Голова Кристиана покоилась у Норы на груди, его плоть, еще не совсем утратившая твердость, оставалась в ней. Нора бездумно сжимала ему ягодицы. Но вот он поднял голову и посмотрел на нее. Она с изумлением увидела, что в его глазах блестят непролитые слезы.

— Что случилось?

— Ничего. Все так чудесно, что меня охватывает страх — вдруг все это куда-то исчезнет, вдруг я потеряю тебя. — Он прижался лбом к ее лбу. — Понимаешь теперь, почему я не хотел любить тебя, привязываться к тебе? Я боялся. Так было и тогда, когда отец нашел меня. Я боялся любить, быть счастливым. Когда любишь, становишься уязвимым, способным испытывать боль. Я так люблю тебя, что не вынесу потери.

Она изо всех сил обняла его и обвила ногами.

— Ты потеряешь меня только в том случае, если перестанешь любить.

— Ты можешь умереть.

— Да. Но я буду ждать тебя.

Он нахмурился.

— Ждать меня?

— На небесах. Если я умру, я буду ждать на небесах, когда ты присоединишься ко мне, и тогда мы навсегда будем вместе.

— Я не подумал об этом.

— Конечно, ты должен обещать мне то же самое. И не смей развлекаться с каким-нибудь хорошеньким ангелом, пока будешь ждать меня.

Кристиан вздрогнул, потом, разразился смехом:

— Ты чудо. У тебя ум ученого, а тело… нет, этого я не скажу, а то маленький дракон рассердится.

Она чмокнула его в нос.

— Возможно ли, чтобы наводящее ужас чудовище так осторожничало со мной?

— Не моя вина, что науку чувственной любви я начал постигать в борделях. — Кристиан оправил свою одежду, помог Норе зашнуровать лиф ее платья и поднял на ноги. — Время подходит, любовь моя. Нам нужно ехать, если мы хотим вернуться к Хексту и остальным до темноты.

Они снова сели на лошадей и пустились в путь по окутанному туманом лесу. Спустя некоторое время они выехали к ручью. По мере их продвижения вдоль ручья местность становилась каменистой; ручей петлял и извивался среди неровностей почвы. Прошло еще около получаса. Кристиан остановился и стал внимательно к чему-то прислушиваться. Подъехав к нему и проследив направление его взгляда, Нора увидела нагромождение камней и огромных валунов, за которым исчезал ручей.

Кристиан продолжал напряженно вслушиваться; Нора, ничего не слышавшая, никак не могла понять, что же так приковало к себе его внимание. Он вытянул вперед голову и привстал в седле; тело его напряглось. Наконец она тоже услышала. Откуда-то издалека донеслись голоса; можно было разобрать, что говорят женщины и несколько мужчин. Низкий голос женщины показался Норе знакомым, но она не могла определить, где слышала его раньше.

Прежде чем она успела как следует покопаться в памяти, Кристиан спешился и помог ей сойти с лошади. Привязав лошадей, он подошел к Норе. Челюсти у него были сжаты, глаза сияли, как драгоценные камни в луче света. Он молча смотрел на нее, словно оценивая, потом слегка улыбнулся и пониже надвинул капюшон. Вытянув руку, поправил и ее капюшон тоже.

— Что бы ни случилось, — сказал он, — ты не должна открывать лицо. Обещай мне.

— Ты опять пугаешь меня.

— Обещай.

— Хорошо, обещаю.

— Тогда пошли.

Он взял ее за руку и повел к груде камней. Здесь он остановился и молча стал ждать, ничего не ответив, а лишь покачав головой на вопрос Норы, что он делает. Голоса стали громче, и Нора поняла, что неизвестные люди приближаются к ним. Когда они появились в поле их зрения, Кристиан упал перед Норой на колени, поцеловал руки и, бросив на нее сладострастный взгляд, начал декламировать: