— Знаю-знаю. Не падают в обморок. Да не бойтесь вы так. Вы под моей защитой, в конце концов. Да и цыгане далеко не так ужасны, как вы привыкли думать.
Фыркнула в ответ я достаточно выразительно, чтоб молодой человек понял, насколько сильно я сомневаюсь в его способностях уберечь меня от опасностей.
— Да и нас обязательно должны встретить, — добавил мистер Уиллоби, оглядываясь по сторонам.
Я заметила ее первой — молодую статную цыганку, которая, гордо выпрямившись, шла к нам через толпу. Не у каждой благородной леди увидишь такую осанку. И такую удивительную, поражающую в самое сердце красоту. Эту женщину не портили ни смуглость, ни иссиня-черные волосы… В ней была какая-то дикая привлекательность, пугающая и завораживающая одновременно.
Соплеменники расступались перед женщиной с каким-то боязливым почтением.
— А вот и Шанта! — радостно воскликнул мистер Уиллоби, увидев цыганку. — Здравствуй, красавица!
Женщина удовлетворенно кивнула, принимая как должное и такое обращение, и признание собственной очевидной красоты.
— Здравствуй, мальчик, здравствуй. Смотрю, привел ко мне друга? — вполне благодушно обратилась Шанта к мистеру Уиллоби, словно бы они были действительно добрыми знакомыми. — Что там Николас?
Николас? Мне показалось, что слух меня подвел.
Нельзя было шокировать меня больше, клянусь. Я знала в столице пока только одного Николаса. И у меня в голове не укладывалось, как простая цыганка могла осмелиться называть его просто по имени.
— Дядя… Дядя как и всегда, — пожал плечами мистер Уиллоби с улыбкой. — Он неизменен, как…
Шанта рассмеялась глубоким грудным смехом, обнажая белые зубы. На мгновение мне показалось, будто она на самом деле скалится, как какое-то дикое животное.
— Да, он таков… Но ведь пришел ты ради этой девушки, верно? — кивнула в мою сторону женщина, вглядываясь особенно пристально. Будто пыталась под кожу заглянуть. — И не просто так привел… Пойдемте в мою кибитку. О таких вещах следует наедине говорить, без посторонних глаз и ушей.
Лезть в жилище цыганки мне не хотелось. Мало ли что ждет внутри… Да там еще и наверняка грязно! Но я до последнего цеплялась за привычную невозмутимость и не позволяла выказать смятение и брезгливость. Все равно ведь идти придется.
— Наверняка Николас будет в ярости, когда узнает, к кому вы отправились за помощью, — довольно усмехнулась Шанта, грациозно поведя точеными плечами. — Он гневлив сверх меры… И порой скор на расправу.
Не получалось не замечать, как цыганка держала себя, как шла… Как будто бы танцевала под музыку, которая была слышима ей одной. И, глядя на красавицу я осознавала, что у меня не выйдет ее презирать, как следовало. Она принадлежала к племени бездомных бродяг, о которых ходили ужасные слухи… Но я смотрела на нее и думала, что Шанта дивная, редкостная красавица. И не только потому, что черты ее лица были правильными. В ней было еще что-то, что-то внутри.
— Шанта — шувани, — шепнул мне на ухо чем-то ужасно довольный мистер Уиллоби. — Она может практически все.
Шувани? Прежде мне никогда не доводилось слышать этого слова. Оно, вероятно, было на цыганском.
— Не все, Роберт. Но часть фокусов, которые не под силу даже твоему дяде, я освоила в совершенстве, — отозвалась Шанта, не оборачиваясь.
Фокусы… То есть шувани — это, выходит, цыганская колдунья?
— И слух у тебя, как у лисицы, — рассмеялся мистер Уиллоби. — Не меняешься, так же, как дядя Николас.
Женщина вновь рассмеялась.
— Ничего, лет через двадцать я уже буду совершенно другою, тут даже и сомневаться не приходится. Время никого не щадит.
Шуршали пышные цветастые юбки, звенели браслеты и монисто. Шанта шла вперед, словно рассекала волны. В тот момент я даже немного завидовала ей, такой… такой яркой, такой свободной.
Хозяйка вошла внутрь первой, затем мистер Уиллоби помог мне последовать за цыганкой. Сам молодой человек оказался в жилище шувани последним.
Внутри кибитки пахло травами. Очень приятно и как-то… по-домашнему. А еще было на удивление чисто… Тревога понемногу отступала.
— Ну что, милая, беда пришла? — первым делом спросила меня Шанта, заглядывая в глаза.
Если быть до конца честной, то я была ужасно возмущена подобной фамильярностью. Но интуиция подсказывала мне, что, потребовав должного обращения, я ничего не добьюсь. Только насмешу цыганку.
— Это мисс Уоррингтон, Шанта, — представил меня мистер Уиллоби. — Она также находится на попечении нашего дяди. И… И у нее возникли некоторые затруднения в последнее время. Как раза того свойства, с которыми приходится иметь дело тебе.
Шувани недовольно поморщилась.
— Уоррингтон… Какое мне до этого дело? Как зовут-то?
Мистер Уиллоби замер в замешательстве. Не так давно я сама отказала ему в праве называть меня по имени, и он явно был уверен, что и простой цыганке это будет запрещено.
Но чего уж…
— Кэтрин. Меня зовут Кэтрин, — обреченно произнесла я, опустив глаза.
Шанта с удовлетворением хмыкнула.
— В последнее время? — переспросила она, глядя мне в глаза. — А как по мне, так очень даже и давно. Что тебе сказали?
Несмотря на очевидную грубость манер, почему-то колдунья внушала мне безотчетную симпатию, причин которой я не могла понять.
