Леди никогда не лжет - [44]

— Да нет же, гусыня! Это очаровательная традиция, и ты должна в ней поучаствовать. Будет нечестно, если ты откажешься участвовать, — заверила Абигайль и энергично потащила Александру наверх. — Из-за этого все служанки уже несколько дней заняты уборкой. Это своего рода ритуальное очищение. По крайней мере я так думаю.

В любом случае священник уже прибыл для пасхального благословения, окропления святой водой, а потом…

Александра остановилась, не дойдя трех ступенек до лестничной площадки, и схватилась за голову.

— Кошмар! Ты должна меня немедленно спрятать!

Я вся грязная.

— Он пока еще внизу вместе с помощником. Кстати, этот самый помощник очень симпатичный юноша. Как тут не пожалеть о нашей клятве целомудрия! Пойдем, я помогу тебе смыть всю эту грязь и переодеться. Чем ты занималась? Катилась за плугом? — Абигайль потянула сестру вверх по ступенькам, и они вместе побежали по вымощенному каменными плитами коридору в спальню Александры.

Десятью минутами позже несколько ошеломленная, но чистая, одетая в закрытое серое платье и скромный головной платок, Александра уже знакомилась с доном Франко. Точнее, она предположила, что длинная итальянская тирада Абигайль была представлением ее священнику. Ничего не ведая об этикете на подобных мероприятиях, но не желая навлечь на себя вечное проклятие, она взглянула на огромное кольцо приходского священника и решила не целовать его, а вместо этого вежливо присесть в реверансе.

— Добро пожаловать, дон Франко, — проговорила она, чувствуя, что непристойные поцелуи Финеаса Берка ярко-красными буквами написаны на ее припухших губах. — Мы… э-э… рады предложить вам гостеприимство.

Пожилой священник вопросительно взглянул на нее умными глазами и повернулся к стоящему рядом с ним юноше.

«Абигайль права, — подумала Александра и поспешно опустила глаза. — Соблазнительный мальчик: бледная кожа, золотистые волосы, большие поэтичные глаза».

Двое итальянцев обменялись несколькими словами, после чего юноша, державший сосуд со святой водой, выступил вперед и проговорил на плохом английском:

— Внизу уже все мы освятили, теперь пора идти наверх.

— Да ради бога. — Александра указала рукой в сторону лестницы. — Кропите где хотите. Я не возражаю.

Абигайль склонилась к ее уху:

— Думаю, мы должны их сопровождать.

— Но, Абигайль, неужели они не понимают, что мы протестантки?

— Даже протестанты должны быть вежливыми, — непреклонно сообщила младшая сестра, и Александра, подавив тяжелый вздох, покорно зашагала за священником и его служкой через зал вверх по главной лестнице. Небольшая группа служанок и садовников слегка отстала, и у Александры появилось неприятное ощущение, что она участвует в представлении, сценария которого не знает.

Она даже не имеет никакого понятия о сюжете.

— Ты уверена, что все в порядке? — шепотом спросила она у Абигайль.

— Что ты имеешь в виду?

— Не могут нас за это отлучить от церкви? Обречь на вечное пребывание в чистилище и все Такое?

— Понятия не имею, — подумав, сообщила Абигайль. — Но в любом случае никто не узнает.

— От Него ничего нё скроешь! — Александра поправила шарф, машинально ускорила шаги и едва не ткнулась носом в темные одежды красивого служки. — Я буду проклята или как протестантка, участвующая в папистской церемонии, или как язычница, которая притворяется католичкой.

— А мне кажется, что это просто красивая традиция и ничего больше. Празднование возрождения жизни каждой весной — древний ритуал, зародившийся задолго до христианства и классических пантеистических религий.

Дон Франко остановился и повернулся к служке, у которого был сосуд со святой водой. Священник обмакнул пальцы в воду, забормотал что-то по-латыни и направился к первой комнате с правой стороны. К комнате леди Сомертон.

— Где Лилибет? — спросила Александра у сестры.

Та пожала плечами:

— Она и Филипп утром отправились на пикник. Полагаю, еще не вернулись.

Священник появился из спальни Лилибет и двинулся дальше по коридору. Александра склонила голову в притворной молитве и, скосив глаза, посмотрела через узкое окно на сады, поля и виноградники на склоне и видневшуюся внизу в долине деревушку, окруженную оливковыми рощами. Деревья и кусты были в цвету, свежевспаханная земля покрылась молодыми зелеными побегами. Природа пробуждалась, посылая в мир ростки новой жизни.

Где-то там за деревьями находится мастерская Финна, а в ней — его автомобиль и он сам.

Она механически следовала за священником и служкой до конца коридора, а потом процессия перешла в другое крыло, где жили мужчины. Александра не заходила туда после дня приезда, когда они в свой первый вечер в замке стелили всем постели и старались как-то устроиться на ночь. Она смотрела, как священник открывает очередную дверь и входит в комнату, и с любопытством заглядывала внутрь.

Нет, она вовсе не собиралась подглядывать. У нее не было привычки совать нос в чужие дела. Почти не было. Но пока кто-то занимается своим обычным и вполне законным делом, можно было случайно и ненамеренно заметить одну или две детали. И это вовсе не считается подглядыванием, разве нет?

Такие детали, к примеру, как выстиранный рабочий халат, аккуратно сложенный на полке у окна, чистый и белый, освещенный солнцем.