Леди на сельской ярмарке - [84]

– Думаю, этого будет достаточно для обвинения в убийстве, – сказал Сандерленд, закончив писать. – Я попрошу своих ребят обыскать его дом. Возможно, мы найдем там эти смертельные паутинники.

– Вполне возможно, инспектор, – подтвердила леди Хардкасл. – Только проследите, чтобы все они были в перчатках – «смертельный» в данном случае не просто поэтическая метафора.

– Понял, миледи. Так… про поддельные привидения я уже все слышал от Добсона… Не думаю, что мы сможем связать Трибли с мошенницами, но интересно, что за всем этим стоял именно он. А что там с этим Регбийным клубом? Я не знаю никаких деталей.

Леди Хардкасл коротко рассказала ему о нашем расследовании и специально подчеркнула мой вклад в разгадку «секрета» витрины.

– Отличная работа, мисс Армстронг. У вас настоящий дар раскрывать всякие фокусы и трюки.

– Благодарю вас, инспектор. Рано или поздно моя предыстория должна была дать положительный эффект.

– Она – маленькое валлийское чудо, правда, инспектор? – сказала леди Хардкасл.

– Но как мерзавец провернул все это? – спросил сэр Гектор.

– Начнем с самого начала, – заговорила миледи. – В тот вечер, когда в «Сером гусе» был устроен обед Регбийного клуба, мы наслаждались там изысканной едой. После всех выступлений дамы незаметно исчезли, а джентльмены вернулись в свой клуб, чтобы… Я, право, не знаю, чем же вы можете там заниматься, что об этом было стыдно говорить в присутствии дам. Но не важно. Вы продолжали пить и кутить практически до рассвета.

– Это была прекрасная ночь, – заметил сэр Гектор.

– В субботу его почти не было видно – он только все время требовал воду и аспирин, – добавила леди Фарли-Страуд.

– Последними клуб покинули Донован Тревельян, Джим Микер, Ланселот Трибли и Дик Окли. И все они направились по домам, а кто-то невидимый проник в клуб через незапертую кладовую. Он наступил в масло и оставил масляные следы на пути в комнату заседаний, где похитил Уэссекский кубок вызова и несколько памятных вещиц. Утром уборщик вызвал полицию, у которой возникли определенные трудности.

– Это я уже слышал от сержанта, – сказал инспектор Сандерленд.

– Слышали, – согласилась миледи. – Но только все было совсем не так. Ограбление, если только это можно назвать ограблением, произошло ночью, в то время, когда все еще были в клубе. Возможно, я и ошибаюсь в каких-то деталях, но мне кажется, в общих чертах все происходило именно так: пока продолжались пьянка и бесчинства, Трибли выскользнул в кладовую и занялся жульничеством. Все это он запланировал заранее. Возможно, идея пришла ему в голову, когда он увидел в раздевалке старые башмаки Верзилы Тревельяна и решил их украсть. А может быть, план был готов гораздо раньше и он просто ждал возможности завладеть башмаками. Что бы там ни было, последние были ключом ко всей афере.

– К его плану дискредитировать своего соперника? – уточнила леди Фарли-Страуд.

– Именно. И в ночь после обеда он извлек эти громадные башмаки из какого-то укромного местечка, надел их и занялся созданием следов. Перевернутая канистра с маслом была его естественным выбором – канистры с маслом вечно переворачиваются в сараях, – но мне кажется, он подумывал и об известке, и о красках. Обо всем, что могло бы оставить хорошо видимый след ботинок двенадцатого размера. Надев ботинки и разлив масло, он направился прямо в комнату для заседаний. Около высокого окна встал на цыпочки и заглянул в нее, чтобы убедиться, что в ней никого нет. Тогда он открыл дверь, воспользовался секретным механизмом, чтобы спрятать трофеи, и вышел через все ту же кладовую. Уверена, что ему очень хотелось пройти через бар и заодно забрать деньги из денежного ящика. Но он не мог этого сделать, потому что бар был переполнен. Трибли ведь слегка смутился, когда я спросила его об этом. Возможно, он считал, что такое никому не придет в голову.

– Он просто не знал, что этим займетесь вы, ага? – сказал сэр Гектор.

– Вы очень добры, – ответила моя хозяйка. – Спрятав кубок, он оставил следы и на траве – они вели в сторону аллеи. То есть все решили бы, что грабитель отправился в деревню.

– Вот только он оставил больше следов, чем рассчитывал, – заметил сэр Гектор.

– Именно так. Когда мы с Армстронг изучили эти следы в свете утреннего солнца, то обнаружили, что преступник развернулся и возвратился в помещение клуба. Решил не спасаться бегством, а вместо этого вернулся в клуб. Мы обыскали кладовую, где, признаюсь, я надеялась отыскать в каком-нибудь темном углу похищенное. Мне было ясно, что наш вор переобулся, но почему? Почему он вернулся в кладовую в украденных башмаках? Почему не уйти и не поменять обувь позже? Мне показалось логичным, что если он переобулся в свою обувь, то планировал вернуться на вечеринку. Так что кражу он совершил во время празднеств.

– Чтоб меня… – вырвалось у сэра Гектора.

– Но отсутствие похищенного в кладовой не давало мне покоя. Если вор вернулся на празднество и спрятал башмаки, то он вполне мог скрыть добычу где-то в здании, чтобы забрать и продать ее позже. И любой мелкий жулик, которым когда-то был Верзила Тревельян, или кто-то вроде Окли, пытающийся «положить в карман то, что плохо лежит», захотели бы иметь гарантию того, что сможет забрать ценности позже. Так что прятать их снаружи не имело смысла – на вещи мог наткнуться какой-нибудь проходящий бродяга, – и он наверняка захотел бы спрятать их в каком-нибудь безопасном месте в самом здании.