Я даже ахнула от возмущения. Ставить на одну планку семью джентри и лорда. Разумеется, любая из моих сестер могла бы стать достойной партией для дворянина средней руки, пусть и разбогатевшего, но только не для родственников Дарроу.
— Его милость лорд Дарроу один из богатейших людей в стране, — зашипела я на девочек, не понимая, как можно не видеть столь явного различия. — И один из самых опасных людей! Он стоит у самого подножия трона! И, как говорит молва, именно он хранит покой его величества! Любыми доступными средствами! Сам лорд Дарроу трижды вдовел! И никто не знает точно, отчего умерли его жены! Даже думать не смейте о его племянниках!
Энн упрямо вздернула подбородок:
— Но если нас свяжут узы глубокого сильного чувства?
Я глубоко и удрученно вздохнула.
— Тогда я сделаю все, чтобы разрубить эти узы. Страшно подумать, что дядя этих двух молодых людей может сделать, если посчитают, что его племянники решат заключить недостойный брак! Тем более, не вы ли не далее как две недели назад обе твердили, что не собираетесь замуж даже, если к вам посватается принц?
Мои глупышки переглянулись и синхронно фыркнули. Все ясно. Стоило на горизонте появиться кому‑то хотя бы отдаленно напоминающему принца — и все клятвы оказались тут же забыты.
— Мы будем поступать, как считаем нужным, — с горячностью выпалила Эмили, как более решительная, а Энн только кивнула, подтверждая, что во всем поддерживает сестру. После этого обе развернулись и скрылись в толпе, оставляя меня наедине с моим восхищением.
Оставалось лишь надеяться на здравомыслие мистера Уиллоби и мистера Оуэна. А также на то, что вскорости они покинут наши края. И что у лорда Дарроу достаточно чувства юмора, чтобы не воспринять всерьез поползновения двух юных восторженных дурочек.
Когда я вернулась на свое прежнее место, мистер Мэйсон все еще ждал меня, за что я была ему благодарна. Нет ничего более тоскливого, чем в одиночестве стоять у стены посреди бала, безо всякой надежды на то, что будешь приглашена. Однако коротать время за оживленной беседой — это особое, более утонченное удовольствие, которое для меня затмевало танцы. Проще говоря, за те пять лет, что я выезжала, полюбить балы у меня не имелось ни единого шанса.
— Вы кажетесь немного расстроенной, мисс Уоррингтон, — заметил перемену во мне мистер Мэйсон.
Я улыбнулась ему спокойно и тепло.
— Это не стоит вашего внимания, уверяю. Меня поймет любой, кто имеет младших сестер. Порой они бывают просто несносны.
Мистер Мэйсон поспешил со мной согласиться.
— Вы совершенно правы, мисс Уоррингтон. У меня самого три сестры, но они пока слишком малы, чтобы появляться в свете. И порой их выходки меня ужасают.
После этих слов я позволила себе тихо рассмеяться.
— Поверьте, когда они начнут выезжать, ничего не изменится. Станет только хуже.
— Полагаюсь на ваш опыт, мисс Уоррингтон.
Эбигэйл танцевала и казалась совершенно счастливой и беззаботной. Оставалось только радоваться такому легкому нраву. Мне никогда не удавалось столь полно отдаваться веселью. Мой дорогой Эдвард говорил, что я с пеленок уже была старухой, хитрой и расчетливой.
— О, мой опыт по части младших сестер обширен, уверяю. От молодых девушек слишком много бед, мистер Мэйсон. Куда больше, чем от маленьких девочек. И глупостей в головах юных леди прибавляется с каждым прожитым годом.
— Мисс Уорригтон демонстрирует удивительное знание жизни, — саркастично произнесли прямо позади меня.
Так ведь и привыкнуть можно.
— Вы слишком добры ко мне, лорд Дарроу, — изрекла я с видом святой невинности. Даже ресницы мои затрепетали, как у одной из невинных дев из тех романов, что так любили читать мои сестры и Эбигэйл Оуэн.
Его милость обошел меня кругом, дабы во всех подробностях узреть эту картину во всех подробностях. По лицу его не удавалось ничего толком понять, но у меня не сложилось впечатления, будто он остался доволен увиденным.
— Да, я слишком добр к вам и к вашему семейству. Но раз это доставляет удовольствие моей дорогой Эбигэйл… — процедил вельможа. — Однако не думайте, будто благоволение моей племянницы дает вам позволение на все.
Я оглянулась и увидела, что Энн и Эмили вовсю любезничают с мистером Оуэном и мистером Уиллоби. Причем на самой грани приличия. Должно быть, услышав, что я запрещаю им что‑то делать, они со свойственной юности горячностью тут же решили поступить наперекор моим словам. И на моих сестер уже косились с явным неодобрением.
У меня кровь отхлынула от лица, когда я в полной мере осознала, насколько близко Энн и Эмили стоят рядом с молодыми мужчинами, насколько громко и развязано разговаривают… Святой боже… Эти двое уедут, покинут нас, а память об этом вечере останется надолго…
— Прошу прощения, милорд, я должна вас оставить ненадолго, — выдавила я из себя и метнулась в сторону глупышек, не дожидаясь ответа, что также было чрезвычайно невежливо… но не могла же я дожидаться, пока они найдут способ уничтожить свою репутацию?
Как назло поблизости не обнаружилось ни родителей, ни моего любимого брата, и кроме меня вразумить Энн и Эмили было попросту некому…
Но как они могли настолько забыть себя? Неужели так прельстили их новые знакомые, что из этих прелестных головок напрочь вылетели и воспитание, и самоуважение?
