Леди Искусительница - [11]

Где-то краешком мозга Кейт, услышав поворот ключа в двери, осознала, что прошло не более двух часов. Одновременно ей казалось, будто она целую вечность сидит здесь и смотрит на мигающую свечу.

Когда от нового источника света в комнате посветлело, она была близка к тому, чтобы зарыдать в голос.

— Ваша светлость. — В дверях стояла женщина. — Я пришла, чтобы помочь вам переодеться.

Прежде чем взглянуть на вошедшую, Кейт медленно набрала в грудь воздуха. Не было смысла предаваться отчаянию. Она узнала вошедшую — высокую, хорошо сложенную женщину с синими глазами и белокурыми волосами, которые непостижимым образом блестели в свете, обрисовывавшем ее силуэт.

— Шредер, это вы? — улыбнулась Кейт. Пламя свечи заметалось от притока свежего воздуха. Кейт бросила на свечу быстрый взгляд — убедиться, что с ней все в порядке, и снова повернулась к посетительнице. — Вы работаете на моего кузена Диккана. Шпионите для него.

Кейт услышала шуршание юбок — Шредер опустилась в поклоне.

— Я помогаю ему в его изысканиях, — согласилась женщина. — Кроме того, я прекрасная горничная. Сэр Гарри попросил меня послужить вам, пока вы его гостья.

Отвернувшись к своей свече, Кейт чуть не рассмеялась.

— Пожалуйста, Шредер. Если вы хотите изображать горничную, постарайтесь не прибегать к таким абсурдным эвфемизмам. Я не гостья, и мы обе знаем это.

— Да, мэм.

— Если вы здесь, значит, это правда. Диккан замешан в этой комедии.

— Он предоставил дом.

Кейт кивнула, как если бы поняла.

Шредер колебалась.

— Как вы себя чувствуете, ваша светлость? Вы кажетесь несколько…

— Раздраженной? Не обращайте внимания. Похоже, похищения вынуждают меня раздражаться.

— Такое случалось и раньше?

— Нет, но когда мой брат Эдвин услышит об успехе Диккана, я уверена, он воспользуется его идеей.

Шредер сделала шаг к ней. Кейт не шевельнулась.

— Могу я помочь вам переодеться? Мужчины принесут ваш багаж.

Кейт заговорила чарующим тоном:

— Ничего личного, Шредер. Но если вы дотронетесь до меня, вы месяц будете хромать. Что вы можете сделать для меня, так это принести свечей. Эта уже догорает. Или скажите Гарри, чтобы открыли окно.

В следующие десять минут Шредер пыталась убедить Кейт, что она совершает ошибку. Кейт ее не слушала, она смотрела, как догорает свеча. По доносившимся извне звукам она поняла, что по лестнице тащат ее багаж. Шаги раздались уже наверху, а потом стало тихо. Шредер стояла у дверей, как воительница.

— Мне жаль, — сказала она, и в ее голосе слышалось искреннее сожаление, — но я ничего не смогу для вас сделать, если вы не согласитесь сотрудничать.

Кейт следовало бы знать, что Гарри придумает какое-нибудь утонченное мучительство. Ей казалось, что на голове у нее крысиное гнездо. Хотелось почистить зубы. Но она не собиралась обнажаться перед кем бы то ни было, особенно если об этом просил Гарри.

Отвернувшись к свече, Кейт кивнула:

— Понимаю. Вашей вины в этом нет. Скажите Гарри, что если он хочет видеть меня обнаженной, ему надо заслужить это, как любому другому.

Вздохнув, Шредер повернулась, чтобы уйти.

— Шредер, — вдруг спросила Кейт, — у вас есть имя?

Шредер остановилась.

— Барбара, ваша светлость.

Кейт кивнула.

— Вы не будете возражать, если я стану называть вас так? Ненавижу формальности.

Шредер ответила не сразу.

— Почту за честь, ваша светлость.

— Кейт, — сказала Кейт, на миг отрывая глаза от свечи, чтобы встретиться с растерянным взглядом горничной. — Или леди Кейт. И никогда ваша светлость.

Смутившись, Шредер быстро присела в поклоне и открыла дверь.

— Я буду вам очень признательна за свечи, пожалуйста, Барбара, — только и сказала Кейт. Она была недовольна, что ее голос снова стал жалобным, а ее руки, Лежащие на коленях, дрожали. — Который сейчас час?

Шредер обернулась.

— Немного за полночь.

Кейт чуть не застонала. Предстояло продержаться еще по крайней мере пять часов.

— Спасибо. — Что еще она могла сказать? Барбара ничего не могла поделать с темнотой.

— Все идет не так, — с ходу заявила Шредер, найдя Гарри в кухне, где он кипятил чай.

— Многое идет не так, — согласился Гарри, не подняв головы. — Вы обыскали ее?

— Она не шелохнулась. Ни разу. Она с трудом отрывала взгляд от свечи, чтобы взглянуть на меня, как если бы свеча была единственным, что она могла видеть. Возможно, она боится быть запертой или оставаться в темноте?

Держа в одной руке котелок, кружку в другой, Гарри поднял на нее глаза.

— Откуда мне знать?

Шредер достала чашку для себя и обтерла ее юбкой.

— Говорю вам. С ней что-то не так. Нельзя ли по крайней мере открыть окно?

— И дать ей бежать?

— Это третий этаж, майор. Она не птица.

Он налил Шредер чаю.

— Она ведьма. Мы проснемся — а она исчезла вместе со своим багажом и нашими лошадьми. Нет.

— Тогда снабдите ее свечами.

— Она может получить свечи. Даже канделябры. После того, как разденется.

— Вы хотите сказать — после того, как я обыщу ее одежду.

Гарри дернул головой.

— Когда мы найдем те стихи.

— А если нет?

Гарри грохнул котелком о стол, пролив воду.

— Шредер, не делайте из меня героя мелодрамы. Она герцогиня, но не сказочная принцесса. Пожалуйста. Обыщите ее.

Кейт не знала, сколько прошло времени, свеча догорала, растекалась лужицей, и она всерьез подумывала о том, чтобы попробовать ногтями открыть ставни. Ей нужен был свет. Стены сжимались вокруг нее, темнота сгущалась. Ее ждали кошмары.