— Лучше, душенька! — ответила мать минуты через две и, обернувшись к мадам Жозен, тихо произнесла: — Как я вам благодарна!
— А вы издалека приехали? — поинтересовалась мадам Жозен, стараясь, чтобы голос ее звучал как можно мягче.
— Из Сан-Антонио. Но я нездорова, — молодая женщина вновь закрыла глаза и откинулась на спинку кресла.
Мадам Жозен сразу сообразила, что это люди небедные, а значит, ей будет чем поживиться.
— Да, да, путь не близкий и не легкий, особенно для больного человека, — заметила она. — А вас никто не ждет по ту сторону перевоза? Не приедут сюда справиться, куда вы делись?
— Нет, нас никто не ждет; я направляюсь в Новый Орлеан. У нас есть знакомые на Джексон-стрит, я думала остановиться у них и отдохнуть дня два. Напрасно я вышла на этой станции. На ногах не держусь!..
— Не тревожьтесь, милая! — принялась успокаивать гостью мадам Жозен. — Поспите, а когда паром вернется, я вас разбужу и сама провожу до перевоза, тут всего несколько шагов. Хоть и ковыляю, а все равно доведу вас в лодку. А на той стороне вы найдете экипаж.
— Благодарю, вы так добры! — проговорила молодая женщина, опуская веки и вновь откидывая голову на подушку.
Мадам Жозен изучала ее с минуту каким-то особенно сосредоточенным взглядом, а потом, переменив выражение лица, с нежной улыбкой обратилась к девочке:
— Подойдите сюда, душенька, я сниму с вас шляпу. Вам, наверно, жарко?
— Нет, не надо, благодарю вас, я останусь возле мамы, — ответила девочка.
— Как хотите. Но только скажите мне, как вас зовут?
— Меня зовут леди Джейн, — с самым серьезным видом ответила малышка.
— Леди Джейн! Самое подходящее имя! Настоящая маленькая леди! Присядьте по крайней мере; ведь вы устали.
— Я очень проголодалась, мне бы хотелось поужинать! — откровенно заявила девочка.
Мадам Жозен нахмурилась, вспомнив, что буфет пустой; но, чтобы развлечь ребенка, продолжала болтать, не умолкая. Вдруг послышался сигнал парома. Молодая женщина встрепенулась и принялась торопливо надевать шляпу, а девочка схватила в одну руку чемодан, в другую корзинку и весело вскричала:
— Скорей, скорей! Мама, пойдем!
— Боже мой, какая вы бледная! — заметила мадам Жозен. — Вам не дойти даже с моей помощью. Как жаль, что Эраста нет дома. Он у меня такой сильный, на руках бы снес вас на паром…
— Может, я дойду сама… попробую… — пробормотала гостья, поднялась, закачалась и повалилась на руки мадам Жозен.
В первую минуту хозяйка растерялась, затем проворно приподняла молодую женщину, уложила ее в постель, расстегнула лиф платья и осторожно начала ее раздевать. Несмотря на хромоту, мадам Жозен отличалась завидной физической силой. Не прошло и четверти часа, как гостья уже была устроена в постели на свежей чистой простыне, под легким одеялом. Малышка Джейн, припав к холодным рукам матери, горько плакала.
— Не плачьте, моя крошка, не плачьте, — уговаривала ее мадам Жозен, — помогите мне обтереть спиртом маме лоб — сейчас ей станет легче; она скоро заснет.
Девочка вытерла слезы, сняла шляпу и открыла чемодан.
— Вот, возьмите нюхательную соль и одеколон, — проговорила она совсем как взрослая, доставая их из чемодана. — Мама ими пользуется.
Мадам Жозен мельком заметила, что в чемодане было много серебряных вещей и туго набитый бумажник. Когда девочка прикладывала пропитанный одеколоном платок к лицу матери, хитрая креолка вытащила из чемодана бумажник и несколько серебряных туалетных принадлежностей, сунула их на полку в шкаф, заперла его, а ключ спрятала в лиф.
«Не надо, чтобы Эраст видел эти вещи, — подумала она, — он у меня не очень-то рассудительный: польстится на чужое добро, а потом разбирайся».
Долго возилась мадам Жозен с нежданной гостьей, стараясь привести ее в чувство. Малышка Джейн усердно помогала ей, едва удерживаясь от слез.
Наконец мать ее застонала и приоткрыла глаза, но по ее тусклому взгляду сразу было видно, что сознание еще не полностью к ней вернулось.
— Мама, мамочка, миленькая, тебе лучше? — допытывалась девочка, обнимая и горячо целуя ее.
— Душенька, ваша мама открыла глаза, значит ей легче, но только она хочет спать, — ласково уговаривала малышку мадам Жозен, — Не надо ее беспокоить, ей это вредно. Дайте ей хорошенько выспаться, а сами пока поешьте. Вот парное молоко и вареный рис, поужинайте. Потом я помогу вам раздеться и уложу в кровать рядом с мамой. Поспите — и утром будете обе хорошо себя чувствовать.
Леди Джейн до этого беспрекословно подчинялась распоряжениям хозяйки, но теперь ни за что не соглашалась отойти от матери, которая опять впала в беспамятство.
— Можно мне ужинать здесь, рядом с мамой? — спросила девочка.
— Конечно, милочка, садитесь где вам удобнее, а я придвину маленький столик и принесу еду.
Мадам Жозен устроила все так, как хотела девочка, и с самой приветливой улыбкой стала смотреть, как леди Джейн принялась за еду. Затем, убрав тарелки и столик, креолка умыла девочку, надела на нее ночную рубашку, расчесала и заплела на ночь густые, длинные волосы. Мадам Жозен уже взяла было ее на руки, чтобы уложить рядом с матерью, но леди Джейн воспротивилась и с легкой досадой воскликнула:
