Леди для одинокого лорда - [29]

Кассандра отошла от окна и взяла со стола ненужный подарок. Целый месяц она трудилась над ним, вышивая шелковый кисет видами зимнего Тэнтри. Кэсси долго думала над тем, что подарить графу. На какие‑либо серьезные дорогие подарки собственных денег у нее не было, а тратить деньги лорда ей казалось немыслимым. Подарить ненужную мужчине мелочь… Нет, так поступить она не могла… А потом Кассандра вспомнила, что ее опекун, в редкие минуты отдыха, любит раскуривать трубку. Граф, не торопясь, делает затяжку, а потом наслаждается неспешным созерцанием аккуратных колец дыма, поднимающихся под потолок. И такое умиротворение написано на его обычно суровом лице… Кассандра решила преподнести ему красивый кисет, сшитый собственноручно из плотного шелка и украшенный искусной вышивкой. Ей хотелось, чтобы ее подарок всегда был у лорда под рукой…

Отложив не пригодившийся кисет в сторону, Кэсси присела в кресло и погрузилась в горькие думы. Все ее намерения вести себя благоразумно оказались несостоятельными. Стоило признаться самой себе, что она влюбилась в человека, которому совершенно не нужна. Ни в качестве подопечной, ни, тем более, в качестве любимой. Любимая у него уже есть. Сегодня вечером Кэсси случайно услышала разговор двух служанок, обсуждавших личную жизнь графа и делившихся слухами о невероятной красавице — герцогине, в которую давно влюблен их лорд. Служанки сочувственно обсуждали Его сиятельство, сетуя при этом, что герцогиня замужем, и бедному графу ничего не светит. Как уж слуги умудрялись узнавать все новости, один Всесветлый ведает, но многочисленные подробности так и лились из уст двух разговорчивых кумушек. Кассандра слушала и не могла поверить. Ее опекун много лет любит жену друга. И сейчас он в гостях у этой семьи. Острая боль пронзила душу, и девушка впервые испытала унизительное чувство ревности. Как бы ни уговаривала себя Кэс, что ее это никак не касается, что ей и так не на что было надеяться, но сердце девушки разрывалось от мучительной боли. Первая любовь Кассандры приносила ей первые муки ревности, боль и отчаяние.

Юная графиня никогда раньше не испытывала подобных чувств и сейчас не знала, что ей делать.

— Леди Кассандра, вот вы где, — произнесла запыхавшаяся горничная, — а вас все ищут. Пойдемте, миледи, скоро полночь, пора загадывать желание.

Румина раскраснелась и просто светилась от счастья. Торен, ее давний возлюбленный, наконец‑то решился сделать ей предложение, и девушка была вне себя от радости. Новость о помолвке быстро облетела обитателей замка, и все от души поздравляли обручившуюся пару. Кэсси тоже поздравила служанку, радуясь чужому счастью, а про себя подумала, что в ее жизни такого чуда никогда не будет. Отвлекшись от грустных мыслей, Кассандра пошла вслед за горничной к столу, раздумывая над тем, что же пожелать с первым боем часов.

В гостиной замка Тэнтри наступила оглушительная тишина. Часы отсчитывали последние секунды, и вот раздался первый басовитый удар колокола на башне замка. Все засуетились — кто‑то торопился взять с огромного блюда кейринку, кто‑то спешно прожевывал праздничное лакомство и загадывал желание, некоторые умудрялись запихнуть в рот сразу несколько печенюшек, а остальные смеялись над их жадностью… Кассандра неторопливо доедала вкусное лакомство, разглядывая веселящихся вокруг людей. Лишь в самый последний момент она загадала заветное желание, в глубине души понимая, что ему никогда не сбыться.

А в Норте, тем временем, праздник был в самом разгаре. Приглашенные герцогом музыканты исполняли зажигательную рилду, веселые пары кружились на натертом до блеска паркете, а праздничный стол ломился от обилия еды. Герцог с женой танцевали рядом с простыми слугами, и веселье захлестывало всех вокруг. Тремэл не смог отбиться от своей крестницы, и сейчас они с девочкой лихо отплясывали никому не известный танец, который на ходу придумывала Александра. Данион, смущаясь, танцевал в паре с внучкой кухарки, а маленький Сэнни радостно подпрыгивал на коленях у нянюшки. Правда, вскоре он стал капризничать, а потом запросился к крестному, и Гант взял уставшего малыша на руки.

Раздавшийся бой часов заставил всех кинуться к столу и мигом разобрать вкусные кейринки. Наступил самый волшебный миг праздника — время, когда загадывались заветные желания.

Гант задумчиво жевал печенье, а перед глазами у него стояло нежное лицо Кэсси. Граф давно уже не загадывал желания в ночь Радована, а тут, с последним боем часов, почему‑то вспомнил свою подопечную и пожелал ей счастья. И сейчас, глядя на веселящихся людей, вдруг отчетливо понял, что ему не хватает прозрачных зеленых глаз Кассандры, ее нежной улыбки, ласкового голоса… Весь вечер, веселясь и развлекая крестников, Гант не мог отделаться от мысли, что ему чего‑то не достает. Вроде бы, все было, как и раньше — семья друга, праздник, Алиссия, но внутри продолжала звучать какая‑то жалобная тоскливая нота, заставляя задумываться и забывать об окружающих. Ему вдруг стало невыносимо стыдно. Он вспомнил, с какой радостью Кэсси встречала каждый праздник, как считала дни до наступления Радована,(управляющий выдал секрет девушки, да, ни для кого в замке и не было тайной, с каким нетерпением молодая леди ждет прихода зимнего торжества) и ему стало неловко. Он веселится в окружении друзей, а Кассандра одна встречает Радован. Без родителей, без друзей, без добрых знакомых, без подарков. На чужбине. Лорд поморщился от представшей перед внутренним взором картины.