Леденящее пламя - [5]

Блейр моментально подумала об Алане, и щеки ее порозовели. Но сейчас не время говорить о нем. Он приедет через несколько дней, и тогда у нее появится единомышленник.

— А я могу представить их отношения, — настаивала Блейр. — Они никогда не разговаривают, не касаются друг друга, я ни разу не видела, чтобы кто-то из них посмотрел на другого с любовью, — Блейр поднялась. — По правде говоря, я всегда терпеть не могла этого напыщенного, твердолобого, самодовольного Лиандера Вестфилда. Он из тех избалованных детей богатых родителей, которым все преподносится на серебряном блюде. Ему не случалось разочаровываться, преодолевать трудности, бороться или хотя бы услышать слово «нет». Когда я училась в школе, пяти лучшим студенткам нашего женского колледжа было разрешено посещать некоторые занятия в соседней мужской медицинской школе. Мужчины были весьма обходительны до тех пор, пока женщины не стали набирать больше баллов за контрольные работы, чем они. И тогда нас попросили покинуть это заведение, хотя семестр еще не закончился. Лиандер напоминает мне тех самонадеянных молодых людей, не выдержавших соревнования.

— Но дорогая, ты считаешь это справедливым? То, что Ли напоминает тебе кого-то, вовсе не означает, что он и в самом деле такой, как они.

— Я несколько раз пыталась заговорить с ним о медицине, но в ответ он лишь таращил на меня глаза. А что, если Хьюстон захочется заняться в жизни еще чем-то, помимо штопанья его носков? Да он обойдется с ней хуже, чем Гейтс со мной. И ведь ничего нельзя будет изменить. От мужа не уйдешь.

Опал нахмурилась:

— Ты говорила с Хьюстон? Я уверена, что она сможет объяснить тебе, почему любит Лиандера. Возможно, наедине они ведут себя по-другому. И несмотря на все твои слова, Лиандер — хороший человек.

— Как и Дункан Гейтс, — пробормотала Блейр. Она уже знала, что «хорошие» мужчины способны загубить душу женщины.

Глава 2

Блейр попыталась вызвать Хьюстон на откровенность, поспорить с ней, но на лице сестры появилось напряженное выражение, и она ответила, что любит Лиандера. Блейр хотелось плакать от отчаяния, но, когда она спускалась вслед за сестрой по лестнице, в голове у нее стал созревать план. Они собирались сегодня в город. Блейр нужно было забрать медицинский журнал, посланный Аланом через контору газеты «Чандлер Кроникл», Хьюстон хотела пройтись по магазинам, а сопровождать их должен был Ли.

До сих пор она была вежлива с Лиандером, а что, если она заставит его показать свое истинное лицо? Что, если Хьюстон увидит, каким бесчувственным твердолобым тираном он является на самом деле? Если она сможет доказать, что Ли такой же деспот и ограниченный человек, как Дункан Гейтс, может быть, тогда Хьюстон раздумает связывать с ним свою жизнь.

Конечно, она может и ошибаться в отношении Ли. И если это так, если Ли тактичный, не страдающий предрассудками человек, — такой же, как Алан, тогда Блейр громче всех будет петь на их свадьбе.

Когда они спустились вниз, Лиандер уже ждал их.

Блейр молча вышла за ними из дому. Они не взглянули друг на друга. Хьюстон просто медленно шла, возможно, как подумала Блейр, из-за тугого корсета, не дававшего ей дышать, и позволила Ли помочь ей сесть в его старый черный экипаж.

— Ты считаешь, что женщина может быть только женой и матерью? — спросила Блейр их спутника, когда он помогал ей садиться в экипаж. Она краем глаза следила за Хьюстон, чтобы убедиться, что сестра слышит ответ Ли.

— Ты не любишь детей? — с удивлением спросил он.

— Я очень люблю детей, — быстро ответила она.

— Тогда, я полагаю, ты не любишь мужчин.

— Мне нравятся мужчины, по крайней мере некоторые. Ты не отвечаешь на мой вопрос. Ты считаешь, что женщина может быть только женой и матерью?

— Я думаю, что это зависит от женщины. Моя сестра может сварить такое варенье из чернослива, что ты язык проглотишь, — ответил он. В глазах у него таились искорки, и, прежде чем Блейр смогла отреагировать, он подмигнул ей, схватил за талию и втолкнул в экипаж.

Блейр должна была успокоиться перед тем, как заговорить снова. Абсолютно ясно, он не принимает ее всерьез. «У него хотя бы есть чувство юмора», — отметила она.

Они ехали по улицам Чандлера, и Блейр попыталась сосредоточиться на том, что видела вокруг. Двери старого каменного здания оперы были выкрашены заново, и в городе прибавилось, по меньшей мере, три гостиницы.

Улицы были полны людей и повозок: ковбои с отдаленных ранчо, хорошо одетые приезжие с Запада, желающие разбогатеть в Чандлере, рабочие из шахтерских поселков, жители города. Последние приветственно махали сестрам и Лиандеру.

— Добро пожаловать домой, Блейр-Хьюстон, — кричали они им вслед.

Блейр взглянула на сестру и увидела, что та смотрит на запад, на чудовищно огромный дом, самый большой из всех, что она когда-либо видела. Белый дом, воздвигнутый на высокой горе, вершина которой была выровнена неким мистером Кейном Таггертом, чтобы он мог выстроить это большое, неуклюжее сооружение, отбрасывавшее тень на старую часть города.

Блейр понимала, что не может судить о доме непредвзято, потому что уже в течение нескольких лет мать и Хьюстон писали ей о нем. Они забывали сообщать о рождениях, смертях, свадьбах, несчастных случаях — ничто из происходившего в Чандлере не заслуживало внимания, если оно не было связано с этим домом.