Лёд под солнцем - [15]

К тому времени, когда кофе был готов, Крис уже слышала, как в камине весело потрескивают дрова. Она вошла в гостиную и сразу заметила, что Гарольд опустил шторы и притушил свет. Отблески пламени играли на потолке. Крис уселась в кресло по одну сторону камина, а Гарольд устроился по другую сторону. Она передала ему кофе и печенье и начала:

— Не понимаю, зачем тебе понадобилось связываться со мной раз в году.

— Просто чтобы убедиться, что у вас все хорошо. Я не верю, что ты позвонишь мне, если вдруг будет нужда, — слишком уж ты независима.

Это уж точно, подумала Крис.

— А что, если я кого-нибудь встречу? И выйду замуж? Ты так и будешь мне звонить?

У Гарольда было такое ощущение, словно его ударили в солнечное сплетение.

— Ну, наверное, мы и этот вопрос решим, когда придет время.

— Чего я действительно хочу, так это чтобы ты вернулся в Нью-Йорк и оставил меня в покое. — Крис и сама почувствовала, что ее голос звучал преувеличенно сердито.

Гарольд даже себе самому ни за что бы не признался, что злится от этих слов, что от них ему больно.

Но Крис ведь хотела, чтобы отец ее ребенка был человеком принципиальным. И цена этому — условия Гарольда. Выпрямившись в кресле, она решительно объявила:

— Хорошо, я принимаю твои условия.

Гарольд поставил чашку. Лицо его было непроницаемо. В камине весело потрескивали поленья. Он поднялся, взял ее за локти и поднял на ноги.

— Стало быть, пора начинать.

Он снова наклонился поцеловать ее. И деваться было некуда — она уже дала слово. Крис закрыла глаза, остро ощущая, каким настойчивым стал его поцелуй, словно Гарольд заявлял права на нее. Но ведь именно это он и делал, разве нет? И она сама дала ему на это право. Господи, что же она натворила!

— Расслабься, — прошептал он, не отрываясь от губ Крис. — Может, поднимемся наверх?

— Прямо сейчас?

— А почему бы и нет?

— Я… я думала, мы договорились на уик-энд.

— Я перенесу отлет на воскресенье вечером. И у нас будет время с сегодняшнего дня до конца недели.

— Но…

Гарольд отстранился.

— Так ты хочешь забеременеть или нет?

— Да… да, конечно. Наверное, это оттого, что я думала — мы поедем к тебе в отель.

— У меня такое ощущение, что твой дом — это центр твоей жизни. Разве не лучше здесь?

Для Крис дом был лучшим местом, где она могла расслабиться, отключиться от всего на свете и быть самой собой.

— Тебе что, неприятно, что я здесь? — резко спросил Гарольд.

Крис постаралась не отводить глаз.

— Не в этом дело. Просто я никогда не пускала мужчин в мою постель в этом доме.

— Ты боишься, — констатировал он. — Это было слишком мягко сказано.

— Боюсь, — призналась Крис. — Ведь я тебя в сущности совсем не знаю.

— Тогда давай поправим дело. — Голос Гарольда снова звучал хрипло и возбужденно. — Потому что самый лучший способ узнать человека — это заняться с ним любовью.

Если таким образом он собирался подбодрить ее, то выбрал совершенно неверный путь. У Крис не было ни малейшего желания раскрываться перед ним.

Она должна это сделать, уговаривала себя Крис, прижав кулаки к бокам. Иначе она окончательно струсит и бросит всю затею. Потому что ей ни за что не хватит смелости снова так далеко зайти. С другим мужчиной она точно не сможет.

— Не стоит оставлять огонь в камине. — Голос Крис немного дрожал.

— Я закрою его экраном, — спокойно отозвался Гарольд, — ничего не случится.

Он поставил экран и протянул ей руку, чтобы идти наверх, в спальню. Пальцы Крис совсем застыли, рука безвольно лежала в его ладони.

— Крис, — с нажимом произнес он, — мы, конечно, не влюблены друг в друга, но ты мне небезразлична, и я постараюсь сделать все, чтобы тебе было хорошо со мной. Не бойся.

Легко тебе говорить, подумала Крис, а вслух тихо сказала:

— Моя спальня сразу за лестницей.

И пошла впереди. В спальне был скошенный потолок и в нем — два окна, сквозь которые он увидел звездное небо. Большая старомодная кровать была накрыта ярким покрывалом ручной работы. Рядом стояло старинное бюро, а поверх мягкого бежевого ковра был брошен небольшой вязаный коврик. Гарольд пришел в восторг.

— Эта комната очень похожа на тебя.

Он уселся на край кровати и стал снимать носки. Крис поспешно ретировалась в другой конец комнаты, чтобы задернуть тяжелые бархатные шторы. Ну, и что дальше? — в ужасе спрашивала она себя. Носков на ней нет. На ней нет вообще ничего, кроме этого несчастного платья. И она не может заставить себя снять его!

Гарольд тем временем бросил носки на стул, снял рубашку и отправил ее вслед за носками. Встал, расстегнул ремень и уже взялся за молнию на джинсах, как вдруг до него дошло, что в спальне царит какая-то уж очень странная тишина. Гарольд поднял глаза. У женщины, стоявшей по другую сторону кровати, вид был совершенно затравленный. Если бы она просто нервничала, это было бы понятно. Но страх, приковавший Крис к ковру, не шел ни в какое сравнение с обычной нервозностью.

Гарольд обошел кровать, откинул покрывало и взял руки Крис в свои. Он стал осторожно согревать застывшие пальчики, а потом тихонько предложил:

— Давай ляжем.

Она промолчала, однако, когда Гарольд мягко потянул ее на кровать, не стала сопротивляться. И все же он ощущал, что она всем существом восстает против их близости. Гарольд обвил руками ее тело, стараясь успокоить. Он прикасался щекой к волне ее шелковистых волос, ее груди были прижаты к его телу, и его желание стало невыносимым. Ты не должен торопить ее, Гарольд, сурово напомнил он себе. Это было бы преступлением, ни в коем случае нельзя этого делать. И он усилием воли подавил нарастающую страсть.