Лед как пламя - [74]

— Нам нужно ехать в Вентралли, — выдавливаю я. — Как только Жизель подпишет договор.

Брови у Терона взлетают вверх, он потрясенно смотрит на меня. Затем недоверчиво хмыкает, проводит рукой по волосам и напряженно застывает.

— Когда мы откроем источник, — начинает он, — ты увидишь: все, что я делаю, я делаю для твоей безопасности.

Не думала, что мне может быть больнее, чем уже есть, но боль гулко стучит во мне в том месте, где находится сердце.

— Мне не нужна безопасность. Мне нужно, чтобы Винтер был в безопасности.

Терон смотрит на меня, опустив руки.

— Ты значишь больше, чем королевство.

Он пытается быть милым, быть Тероном, в которого я влюбилась в Битае. Но мне больше не нужны его нежности. Мне нужен… Винтер. Мне нужен кто-то, кто будет сначала думать о защите Винтера, а только потом о моей. Не наоборот.

— Нет, — возражаю я. — Это не так.

Терон некоторое время изумленно глядит на меня, затем качает головой. Не произнеся больше ни слова, он разворачивается и уходит. Я провожаю его взглядом и жду, когда мое сердце разобьется на мелкие осколки. Но этого не происходит. Я знаю, что поступаю правильно. Я мало что могу поставить превыше безопасности Винтера. И это точно не Терон. Когда дверь за ним захлопывается, я сую руку в карман и крепко сжимаю пальцами ключ.

У меня есть один из ключей. У меня есть способ… Стоит мне коснуться его, и я сразу же понимаю, как ошибалась. Какую бы магию ни хранили в себе ключи, она далеко не так проста. Онемение мгновенно охватывает мою руку и распространяется по груди. Пошатнувшись, я падаю, даже не успев испугаться.

— Моя королева!

Я вижу Хенна. Он что-то мне говорит, но в глазах темнеет, и нахлынувшая стремительным потоком магия отправляет меня в небытие.

24 Мира

Магия окутывает меня холодком. Я растеряна, и мое замешательство лишь усиливается, когда чей-то голос озаряет меня, подобно солнцу, восходящему над погруженной в ночь землей.

— Магия не должна оказаться в руках человека с порочной душой. Душа его должна быть чиста… нет, добра… Нет, все не то. Магия должна находиться у человека, чья душа к ней готова. Люди должны быть готовы к магии. Грядущие испытания… подготовят их к ней.

— Какие испытания? К чему мы должны быть готовы? — спрашиваю я. Но кого? Здесь нет никого, кроме меня. Голос звучит в моей голове, знания идут от… ключа?

Наверное, я держу ключ, и он говорит моим собственным голосом.

— Грядущие испытания… подготовят их.

Небытие расходится по сторонам, словно раздвигаемые на окне занавески. Меня окружают стены, обшитые деревом цвета слоновой кости с серебряной отделкой.

Это Винтер. Я в кабинете Дженьюрианского дворца.

— Я должна это сделать!

Ханна стоит в центре комнаты спиной ко мне и разговаривает с мужчиной, который прислонился к стене лбом.

— Ты не понимаешь, — стонет она. — Только так мы можем их спасти.

Лишь сейчас я понимаю, как соскучилась по ней. Однако она не обращает на меня внимания — ни когда я зову ее по имени, ни когда встаю прямо перед ней.

— Им это нужно, Дункан, — говорит Ханна и плачет.

Я поворачиваюсь, но мужчина не показывает своего лица, спрятав его в ладонях. Дункан. Мой отец.

— Я спрашивала у магии, — продолжает Ханна. — Умоляла ее подсказать мне, что делать. Я не просто хочу спасти их от Ангры, я хочу спасти их от всех опасностей в мире. — Ее рыдания становятся тише, лицо каменеет, плечи расправляются. — Я спросила, как спасти Винтер.

— Я должна позволить ему убить нас, — говорит Ханна, пытаясь убедить в этом не только Дункана, но и себя.

«Убить нас»?

Я смотрю на нее, и в сознании разворачивается полная картина произошедшего. У меня перехватывает дыхание. Почему я раньше этого не понимала?

Ханна договорилась с Ангрой, что он не только сломает накопитель, но и убьет ее. Это было частью сделки. Она пообещала оборвать их королевскую линию крови, не зная о своей беременности и не понимая, что тем самым убьет и своего ребенка.

— Если пожертвовать накопителем ради спасения королевства, то правитель этого королевства сам станет накопителем. Если правитель, последний в своем роду, умрет, защищая свое королевство, магия вольется во всех его жителей. — Она замолкает, чтобы перевести дух. — Они… ты… никогда и ни в чем не будете нуждаться. Ангра должен убить нас, чтобы Винтер был спасен.

Нет… это неправильно. Это испытание…

— Они должны быть готовы. Грядущие испытания… подготовят их.

Снова мой голос, будто насмехающийся надо мной. Запустив пальцы в волосы, я мотаю головой. Я не хочу обладать этими знаниями. Но уже поздно.

Если сказанное Ханной правда… Если бы шестнадцать лет назад Ханна позволила Ангре убить нас обеих, то Винтер бы уцелел. Генерал бы вырастил Мэзера как своего сына. Несса, Гарриган и Коналл были бы наполнены силой. Спринг бы пал, и Распад остался бы далеким воспоминанием, вытесненным могущественной магией винтерианского накопителя.

Это хотел показать мне ключ? То, что само мое существование лишило мой народ безопасности?

— Магия должна быть у человека, чья душа к ней готова, — повторяет магия. — Грядущие испытания подготовят тебя.

Я громко кричу, выплескивая все свое отчаяние, разочарование и усталость. Я так устала сражаться в войне, которую не понимаю. Я так устала быть единственной, кто вообще знает об этой войне.