Лёд и пламень - [83]

— Мэрион… — произнес он, и это прозвучало не просто как имя, но как ода, стихотворение, любовная поэма.

— Хэдриан… — тихо отозвалась она и, взяв его за руку, ощутила, как она дрожит. Мэрион знала, как сильны бывают эти руки, как легко они могут поднять и как долго нести ее. Но вот они дрожали в ее маленьких ладонях, и, импульсивно подняв его руку к губам, Мэрион начала целовать его пальцы, не сводя с него глаз. Она увидела, как расширились его зрачки, и услышала, как прерывистое дыхание вырывается из раскрытых губ… — Я думаю, — произнесла она, глядя на него страстным взглядом, — нам пора уже обновить твои ковры.

Хэдриан с трудом сглотнул. Он сознавал, что должен сказать что-нибудь, но слова не шли. Вместо этого он взял ее руки в свои и принялся целовать то одну, то другую, то ладони, то запястья, замирая от нежности, когда ее пальцы ласково гладили его по щекам.

Точно обессилев, они медленно опустились на ковер, и губы их встретились в долгом поцелуе. Одну за другой Хэдриан расстегнул пуговицы на плечах ее комбинезона, опустив его вниз до талии. Соски ее под тонкой блузкой напряглись, вздрагивая от его нежных прикосновений, а когда он провел своей большой рукой по ее груди, она выгнула спину, подавшись ему навстречу.

— Мэрион!.. — Он произнес это имя просто так, не зная, что сказать, и лишь поцеловал ее снова, неспособный устоять перед соблазном. А когда она открыла глаза и встретилась с ним взглядом, то увидела в его глазах любовь.

О, она знала, что отец любит ее, что мать и Кейт тоже любили ее. Но она никогда не видела любовь в глазах мужчины. И она вдруг поняла, почему люди убивают из-за любви. Почему они умирают от любви. Почему поэты ни о чем больше не пишут, как только о любви. Почему так много значит этот взгляд. Сердце ее замерло, когда она поняла, что он видит то же самое и в ее глазах, ибо и она никого не любила так, как этого человека.

— Хэдриан!.. О, Хэдриан, я люблю тебя, — прошептала она, когда он отпустил ее губы.

— И я люблю тебя, — прошептал он в экстазе.

Мэрион почувствовала, как горячие слезы закипают в уголках ее глаз, когда он поднял ее и прижал к себе, как ребенка. Но она была не ребенком, и ее тело страстно хотело его. Она отдала ему свое сердце, ее душа соединилась с его душою, но того же требовало и тело. Ее пальцы быстро расстегнули пуговицы на его рубашке, дразнящими движениями скользнули в сторону и прошлись по груди, коснувшись завитков тонких шелковистых волос посредине, пока не нащупали твердые мужские соски.

Хэдриан застонал и быстро потянул низ ее блузки вверх, а Мэрион покорно подняла руки, пока он снимал ее.

Несколько мгновений он молча любовался ее красотой. Ее груди были небольшие, но изумительной формы, с розовыми кружочками, которые делали их совершенно неотразимыми. С хриплым стоном, от которого она затрепетала с головы до ног, он быстро наклонил голову и прильнул губами к одному из сосков, то покусывая, то нежно, с любовью лаская его.

Мэрион вскрикнула и обмякла, ослабев. Она откинула назад голову, и его губы, оторвавшись от груди, стали подниматься все выше и выше, целуя ключицы и длинный изгиб шеи. Запрокинув лицо, Мэрион закрыла глаза. Дыхание ее было глубоким, прерывистым, а когда она почувствовала, что он тянет вниз ее комбинезон, то приподнялась, чтобы помочь ему, трепеща от прикосновения его рук к голым икрам. Когда же он коснулся губами большого пальца на ноге, она быстро открыла глаза и тут же медленно закрыла их.

С бесконечной лаской, терпением и наслаждением его губы двинулись вверх по своду стопы, потом вокруг лодыжки, потом дальше до коленного сгиба. Хэдриан ощущал, как ее мускулы спазматически сжимаются, когда он движется вверх, все выше и выше, к простым белым трусикам. Когда его губы добрались до них, Мэрион затрепетала. Протянув руку, она быстро сняла и отбросила их прочь, словно ненавидела всей душой. Хэдриан медленно опустил губы к горячему, влажному, жаждущему лону и начал так нежно ласкать его, что она изогнулась и застонала от снедающего ее желания.

Он быстро снял брюки, и его пенис вырвался, прямой и упругий, словно нетерпеливо ждавший, когда его освободят. Мэрион мягко прикоснулась к нему, желая почувствовать его в руках. Она была удивлена его силой и нежной бархатистостью кожи. С наслаждением она ласкала его, видя по глазам, как растет его желание и горячая краска заливает его щеки. А когда глаза его сомкнулись от почти мучительного неутоленного желания, она обняла его и начала страстно целовать сначала в губы, потом в нос, потом в закрытые глаза.

Ланс никогда не позволял ей касаться его, и теперь она поняла почему. Он не хотел ее по-настоящему и не беспокоился, хочет ли его она. А Хэдриан и любил, и хотел ее. И так же как она жаждала открывать ему всю себя, так и он с упоением принимал ее ласки. Это был момент полного слияния и понимания, и от осознания такого счастья тихие счастливые слезы заструились по ее пылающим щекам. Не в силах больше сдерживаться, она потянула его на себя, раздвинув ноги, и застонала, когда он вошел в нее. Он был такой большой, что она чувствовала его словно бы каждой частицей своего тела. А когда он начал двигаться, с медленным и глубоким напором, это так не походило на небрежные и быстрые движения Ланса, словно с Хэдрианом она занималась чем-то другим. Вместе они чувствовали каждый нюанс этого предельно интимного движения, завороженные его все убыстряющимся ритмом.