Лебединое озеро - [70]
Жировые складки от ёрзанья на стуле зашевелились, выразив молчаливую досаду на то, что грамотный и положительный с виду человек задаёт глупые вопросы. Николай Петрович второй раз в этом кабинете словно увидел себя другими глазами и прочитал чужие мысли.
Решив быть последовательным, он оценил свою собеседницу.
Любит компании. Веселушка в неформальной обстановке. За что нравится принявшим на грудь мужчинам. Которые за это нравятся ей. Разведена. Живёт одна, с ребёнком.
«В пятницу или на следующей неделе я еду в командировку в Воронеж. Знакомить Цикипало с делом. Потом вызову вас. Потом закрываю дело и передаю его в суд… Если не хотите лишний раз ко мне приходить, можете сейчас расписаться, что ознакомлены и согласны.» — «Я и в суд не хочу идти, если этого Цикипало туда не привезут.» — «В суд вам идти придётся. Судья вас обязательно вызовет. Может, она решит и Цикипало этапировать. Хотя вряд ли, конечно. Зачем государству тратить средства, если все со всем согласны? И так полгода расследуем.»
В суд Николая Петровича вызвали уже после Нового года.
«Здравствуйте, Николай Петрович. Судебный участок №2 Волжского района. Мы отложили на две недели рассмотрение дела Цикипало из-за вашей неявки на заседание. Извещение с новой повесткой я вам отправила.» — «Я не получал повестку. То есть извещение мне принесли поздно, семь суток прошло, и ваше письмо с почты отослали обратно. С таким маленьким сроком ожидания я и повторную повестку могу не получить.» — «Приходите без повестки. 27-го числа к 12-ти часам сможете? Запишите дату и наш адрес… Так мы вас ждём. Накануне заседания напомню по смс. Не забудьте взять с собой паспорт.»
27-го судебное заседание не состоялось: не пришёл защитник. Пока выясняли, что адвокат неожиданно ушёл в отпуск, судья выглянула из своего кабинета полюбопытствовать на дожидающегося в коридоре потерпевшего. Чёрная мантия выгодно скрывала полноту сорокалетней на вид женщины среднего роста с бойкими глазками, перехватившими взгляд Николая Петровича. Мужские глазки даму успокоили, уловив суть невзыскательного человека.
Николай Петрович, прочитав на том же подсознательном уровне свою оценку, уже известную ему по мыслям дознавательниц, не обиделся. С некоторых пор выглядеть в чужих глазах простаком казалось ему удобным. В глазах не задирающей нос, а профессионально любопытствующей приятной дамы — тем более.
Выглянув второй раз, судья пригласила Николая Петровича в кабинет.
«Ничего у нас сегодня не получается. Вас мы вытащили, а адвокат уехал, не предупредив. Придётся вам ещё раз к нам подойти. Сможете через три недели? В десять часов вам будет удобно? Секретарь вам сейчас выпишет повестку… Оля! Подойди, пожалуйста.» — «Я хотел узнать про обвиняемого… Он будет присутствовать?» — «Нет. Цикипало у нас в Воронеже. Сидит. Больной. Туберкулёзник. Он во всём признался и на всё согласен.»
Николай Петрович, выпровоженный вместе с секретарём в приёмную, огорчился от того, что не увидит и не рассмотрит вора. Вдруг это не тот парень, лицо которого мутно плыло в памяти Николая Петровича?
Комната, в которой секретарь Оля выписала потерпевшему повестку, была основательно завалена папками. Стопы дел занимали встроенные шкафы, письменные столы и дальний, у окна, угол, делая трудящихся в окружении бумаг двух девушек похожими одновременно на тянущих непосильную ношу муравьёв и на молчаливо шуршащих серых мышек.
Спустя три недели обстановка приёмной не поменялась — те же груды дел и разительно контрастирующие с разбитной судьёй молчаливые помощницы. Зато запомнившийся Николаю Петровичу сонным коридор перед кабинетами участков гудел как улей. Выглянула знакомая уже судья, озабоченно переговорила с присевшим около Николая Петровича адвокатом — пожилым высоким мужчиной с вытянутым лицом и прямой, не по возрасту, спиной. «Не видели прокурора?» — «Не было пока». — «Три участка в одно время. Нам надо первыми перехватить. Иначе не дождёмся.» — «Да, я тут беседовал с Михаилом Борисовичем. У него спор четырёх семей, и никакого согласия между ними.» — «А у Ирины Сергеевны деревенская распря. А я никак прокурора не вызвоню. Надо напомнить, что ему сначала к нам, где всё просто. Вы тут следите. Попробуйте перехватить, если у меня не получится.»
Из подслушанного разговора Николай Петрович понял, что к неизвестной Ирине Сергеевне сидит худой и хмурый работяга-папа с непоседливой девочкой-подготовишкой и натужно развлекающей её мамой с гнилыми передними зубами.
Группа возбуждённых женщин и решительных мужчин средних лет у дальней стены — это те, кто не желает договариваться.
Скучающий возле них лысый толстячок в коричневой кожаной куртке — Михаил Борисович, переговоривший с коллегой-адвокатом не столько о клиентах, как невольно подслушал Николай Петрович, сколько о машинах, глотающих дорогой бензин, как воду…
Ожидание затягивалось. Накачиваемый чужими флюидами, Николай Петрович начал чувствовать себя так, словно это он, а не сидевший в далёком Воронеже вор и государство ввёл в лишние растраты на расследование пустяка, и другим мешал решать более важные дела.
Работа с детьми погибших чеченских милиционеров помогает отчаявшейся русской девушке обрести новые надежды…О деле и долге, о коварстве и благородстве, о ненависти и любви, о низком и высоком, – о смыслах, наполняющих жизнь верой.
Смерти в семье и неустроенность детей заставляют героя заключительной повести Ильи Ильича задуматься о непрочности земного благополучия и искать смыслы жизни.Привыкнув действовать решительно, он многое успевает за отпуск. Видит пропадающие и выбирающиеся на прямой путь тропинки. Слышит гул безвременья и отклики живых, ставших мертвыми. Прикасается к силе вихря, несущего волю.Жизненные обстоятельства начинают складываться в его пользу, и он надеется, что если обо всем, что придумано на земле, думать своей головой, и крепко верить в то, что есть в душе с самого детства, то с божьей помощью можно выбраться на прямой путь.
Три повести научного сотрудника Ильи Ильича Белкина – размышления о современной силе соблазнов, давно предложенных людям для самооправдания душевного неустройства.Из «Методики» автор выводит, что смысл жизни закрыт от людей, считающих требования явного мира важнее врожденного религиозного чувства.В «Приготовлении Антона Ивановича» рассказывает о физике, всю жизнь оправдывающегося подготовкой к полезной деятельности.«В гостях» показывает душевную борьбу героя, отказывающегося от требований духовного развития ради семейного блага и в силу сложившейся привычки жить, как все.
Когда-то херувимов считали символами действий Бога. Позже —песнословящими духами. Нынешние представления о многокрылых и многоликих херувимах путаны и дают простор воображению. Оставляя крылья небесам, посмотрим на земные лики. Четыре лика — вопрошающий, бунтующий, зовущий и смиренный. Трое мужчин и женщина — вестники силы, способной возвести земной престол справедливости.
Повести тревожного 2014 года, выявившего новое наступление Запада на Восток и любовь. Поверхностный и равнодушный взгляд вряд ли посчитает собранные в сборник истории взаимосвязанными. Но взгляд глубокий и добросердечный без труда уловит в них светлую мелодию и манифест любви — в самом широком русском понимании этого слова, когда ожидание, вера, надежда и чувство к милому другу рождают любовь ко всем людям и миру, созвучную высшим сферам.
Жизнь в театре и после него — в заметках, притчах и стихах. С юмором и без оного, с лирикой и почти физикой, но без всякого сожаления!
От автора… В русской литературе уже были «Записки юного врача» и «Записки врача». Это – «Записки поюзанного врача», сумевшего пережить стадии карьеры «Ничего не знаю, ничего не умею» и «Все знаю, все умею» и дожившего-таки до стадии «Что-то знаю, что-то умею и что?»…
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…