Лебединое озеро - [5]

Эх, знать бы Краснову эту информацию по молодости! А теперь ничего не остаётся, как расплачиваться за необдуманные слова и сгоряча нанесённые обиды. Терпеть и ждать, когда супруга сменит гнев на милость.

Впрочем, в отношениях с женой у Краснова было не всё так печально, как рисовалось ему в часы их размолвок или в пору внезапной, налетающей ночью и сжимающей сердце тоски, заставлявшей проснуться и горестно лежать без сна.

Во-первых, книжная мудрость не абсолютна. Всё происходящее с человеком она пытается объяснить в рамках явного мира, стыдливо игнорируя воздействие высших сил. Краснова это не устраивало. Он не знал твёрдо, верит ли и кому, но чувствовал, что его душа отзывается на «Бога», «сатану», «судьбу», «рок» и другие понятия, не имеющие зримого подтверждения.

Во-вторых, хорошего в его жизни было больше, чем плохого. Поэтому не верить в то, что личная жизнь может перемениться к лучшему, было глупо.

Он боялся сглазить, но не исключал, что трудные времена для него заканчивались. Одним из обнадёживающих знаков было согласие жены поехать с ним, как раньше. Последний раз она была на его родине семь лет назад, на похоронах тёткиного мужа. С тех пор зареклась, а он не настаивал. Но в этом году двоюродная племянница, мамина любимица, выходила замуж. Ехать на свадьбу одному Краснову было неловко. И вдруг жена согласилась составить ему компанию. И даже предложение немного пожить заодно у мамы не вызвало у неё явного отторжения.

— Что мы будем делать там целую неделю? —только спросила она Краснова. —Дома с твоей мамой больше двух дней я не высижу.

— Погуляем по городу. Сходим в театр, — ответил Краснов, не раздумывая. — Я давно хочу разглядеть новую достопримечательность. Балет посмотрим. Или оперу послушаем. А то жизнь прожили, а к высокому искусству не приобщились.

— Разве с тобой можно было к чему-нибудь приобщиться? — не преминула по инерции уколоть его жена.

— Ну, хорошо. А днем? Что мы будем делать днем?

— На речку будем ходить. Загорать будем, ловить рыбу.

— Ты же не рыбак, — сказала Краснова.

— Не рыбак, — согласился Краснов. — Но в детстве ловил. Купим удочки и половим. Жаль, что вобла уже пройдёт, когда мы приедем. Но мы обязательно что-нибудь поймаем. Там любой поймает.

Жена заговорила о том, что ей надо пошить летнее платье и купить на свадьбу красивые босоножки.

Сердце Краснова кольнуло надеждой. Невольно вспомнилось, как однажды, то ли во сне, то ли наяву, он поднялся над собой и как до сих пор не разобрался, что тогда с ним было.

Случилось это после очередной ссоры, когда ему было особенно плохо, и он лежал один в холодной постели без сна, мысленно кружа в поисках ответа, что делать, и, не находя его. И вдруг почувствовал, как в этом своём кружении стал подниматься вверх. Он поднимался не долго и поднялся не высоко, но достаточно, чтобы сверху увидеть себя, лежащего с открытыми глазами. Очень хотелось подняться выше — не получалось. А страха от полёта не было совсем, и удивления — тоже. Возможность парить и одновременно лежать в кровати казалась сама собой разумеющейся.

Опустился Краснов, найдя ответ, почти вычитанный до этого в книгах: терпеть. Он не знал, откуда его взял. Было такое чувство, что ему подсказали. Но кто? Когда парил, он никого не видел, — только угадывал в темноте себя, внизу, лежащего недвижно, без сил.

Позже Краснов пробовал повторить свой робкий полет — больше не получалось. Зато получалось следовать найденному ответу.

Взявшись терпеть, он всё реже пытался доказывать жене свою правоту. Если срывался доказывать, то только в минуты усталости, когда голова переставала соображать, — и тут же отступал, ловя себя на мысли, что не хотел, а словно бес попутал.

А недавно Краснов стал замечать, что супруга всё чаще бросает на него косые задумчивые взгляды, словно пытается решить загадку, которую он ей загадал. И ещё ему показалось, что она потихоньку заново впускает его в свою жизнь, нарушая произнесённые обеты и удивляясь самой себе.

Краснов пока боялся загадывать. Ему достаточно было верить.

Верить, что вся грязь и злоба, вдоволь излитые на него женой, — инстинктивный приём самозащиты от того неправильного Краснова, о котором надо забыть. Что, несмотря на ворох тщательно перечисляемых незабытых женских обид, душой она по-прежнему с ним, а значит, и семья его неразрывна, как было прежде, и как будет всегда, пока он жив…

У Краснова были основания так думать и без метафизики. В тех же умных книжках он читал, что с возрастом дистанция между образом мыслей мужчин и женщин уменьшается. Многие мужчины приобретают интуитивные способности, характерные для женщин с детства. Многие женщины — рассудочные способности мужчин. С приобретенными способностями проще обуздать мешающие дружно жить разрушительные желания, возникающие вдруг, спонтанно, словно внушённые невидимой силой, досконально изучившей порочную людскую природу.

Он думал, что у него уже почти получается справляться с собой. А если получится у него, то получится и у наблюдающей за ним супруги. И снова они станут заодно!

Было только немного грустно от медлительности этого процесса. Как бы не получилось так, что ещё долго будут они с супругой разбираться и в себе, и друг с другом. И доведётся ли спокойно пожить вместе, когда разберутся?