Лебедь Белая - [34]
– А девка не твоя, часом, будет? – услышала я, и мальчонка разом из головы вылетел. – За такую и десяти гривен не жаль.
Говорил толстопузый; голос едкий, вкрадчивый, грязный. Видели после дождя поганые лужицы у скотьих дворов? Вот и голос такой – от одного звука перекашивает. Но мне стало интересно, что Своерад ответит. Купец покосился на меня, поискал взглядом деду Бояна, Добрыню и потупился.
– Не моя, – и добавил чуть слышно. – И ты бы поостерёгся.
Толстопузый ухмыльнулся. Совету Своерада он внял вряд ли, ибо смотрел на меня открыто, с жадностью, точно так смотрел на меня ромей, когда с подарками приезжал. Я лишь плечиками пожала, этот толстопузый может сколь угодно глаза о меня мозолить, а только дверь и про его честь найти можно.
Подошёл деда Боян взял меня под локоток, Добрыня, малость присмиревший за время плаванья, притулился рядышком, ждал, чего дальше будет. Деда Боян так и не сказал, на кой ляд мы в Голунь приехали. Знакомых и родичей у меня здесь отродясь не водилось, а до дому отсюда ещё дальше, чем от Киева. Ну и какие у нас тут дела?
По-прежнему не вдаваясь в объяснения, деда Боян повёл нас к берегу. Признаться, я бы для начала пообедала. Густая рыбья похлёбка и кусок жареный курицы сейчас бы очень пригодились. Думаю, Добрыня тоже не откажется, но воеводой в нашей дружине были не мы, поэтому нам с Добрыней пришлось облизнуться и идти туда, куда господине Волох и деда Боян укажут.
Ушли мы недалеко. Деда Боян будто чуял наше пожелание и остановился подле ближайшей харчевни. Под кособоким навесом стоял длинный стол, тут же длинные лавки, а в дальнем углу – печь. У шестка хлопотала кухарка – дородная тётка в цветастом платке, схваченном на затылке большим узлом, а две девки, лицом суще тётка только моложе, подносили харчевникам деревянные мисы с едой. Мест свободных за столом я не разглядела, стало быть, харчевня у местного люда пользовалась уважением. Ну и где нам сесть?
Деда Боян вздумал было идти дальше, искать другую харчевню, но одна из девок подбежала к нам и приветливо улыбнулась.
– Куда же вы, люди добрые? Не спешите. Я вам скамью вынесу, а мису и на коленях подержать не грех. Еда у нас хорошая и совсем не задорого. Вы не против?
Деда Боян был не против, я тоже, а Добрыня и вовсе со стола никогда не ел, не приучен, так что мы улыбнулись ей в ответ и согласно кивнули: неси. Она метнулась к печи, и не успели мы вздохнуть глубоко, как уже ставила широкую скамью, в самый раз, чтобы сесть и тесноты не почувствовать.
– Чего откушать желаете?
– Ты нам окрошки принеси, дитятко, – пожелал деда Боян, – да пёсику нашему косточек.
Я сложила руки на животе. Народ ел молча, без пересудов, только ложки о мисы стучали. Торопились подкрепиться да полежать малость на травке в полуденный час. У нас тоже так поступают: наобедаются, а потом ложатся куда-нибудь в тенёчек отдохнуть, и опять за работу. После такого отдыха силы заново возвращаются и усталости как не бывало. Можно снова жито сеять или воду таскать.
Вернулась девка, подала нам две больших мисы и хлеб, а перед Добрыней вывалила целую гору костей. Я нагнулась над мисой, обхватила её рукой и начала быстро сновать ложкой туда-сюда. Добрыня тоже торопился, а вот деда Боян не спешил. Он отломил кусок от своего хлеба, помолился Волоху и положил хлеб на землю. Тут же подскочили суетливые воробьи и зачирикали друг на друга сердито, растаскивая тёплый ещё мякиш по сторонам, значит, принял Волох подаяние. Мне стало стыдно за свою торопливость. Я выпрямилась, бросила воробьям малую корочку и покосилась на деду Бояна: заметил ли он моё уважение богам? Заметил.
Мисы опустели быстро. Я с сожалением облизнула ложку и вздохнула: мало. У нас на обеденном столе кроме щей или окрошки всегда капустка квашеная стоит, грибочки, рыбка вяленая. Если чувствуешь, что недоел, так не сложно добавить. Я глянула на деду Бояна – может он ещё чего-нибудь попросит – но старый волхв меру в еде блюл строго. Жаль, я бы сейчас ещё бруснички в меду вываренной… или орешков лесных…
Пока я мечтала, к нам подошёл торговец. На вид обычный разносчик наподобие киевской тётки с пирогами. Одет в распашную рубаху, подпоясан тесёмкой, на ногах поношенные сапоги. За плечами короб, в глазах хитринка.
– Дедушка, купи внучке украшение.
Я хмыкнула: нашёл дедушку. Не иначе чужестранец, ибо не признать в деде Бояне волхва мог либо слепой, либо чужак с нашими порядками незнакомый. За такое непочтение не грех и по шее получить или проклятье какое схлопотать. Но когда он показал свой товар, я сразу обо всём забыла.
– Ой, бусики! – всплеснула я руками и зарделась, словно со стыда.
В каждой руке торговец держал по ожерелью: одно из светлых перламутровых камушков, будто наполненных светом тусклого заоблачного солнца, другое тоже из камушков, но прозрачных. Второе мне понравилось больше, раз глянув на него, я на первое смотреть позабыла. Что это за камушки и как называются, я не ведала, но торговец, обрадованный моей радостью, подсказал:
– Горный хрусталь. Добывают его на Каменном поясе с большою опасностью, везут в славный город Семендер и уже оттуда с позволения великого хазарского властителя развозят по всему миру.
Вестерн. Не знаю, удалось ли мне внести что-то новое в этот жанр, думаю, что вряд ли. Но уж как получилось.
Современная историческая проза. Роман о людях, пытающихся жить и любить на фоне того хаоса, который называется революцией. От автора: Это не экшен с морем крови, это сермяжные будни начала гражданской войны. Здесь нет «хороших» белых и «плохих» красных, здесь все хорошие и все плохие. На войне — а тем более на гражданской войне — ангелов не бывает, и кровь льют одинаково с обеих сторон, и одинаково казнят, не считаясь ни с какими правилами.
Лорд Пальмур, аристократ-востоковед и по совместительству агент британской разведки, становится первым европейцем, проникшим в таинственный Кафиристан — горную страну, созданную потомками древних бактриан. В небольшом и не переиздававшемся с 1928 г. романе советского писателя и дипломата Н. Равича экзотика, эротика и фантастический вымысел сочетаются с «Большой игрой» в Центральной Азии и описаниями войны в Бухаре.
Истории жизни самых интересных и ярких исторических личностей эпохи средневековья, рассказанные известным историком Наталией Басовской собраны в этой книге. Герои, злодеи, роковые женщины, владыки полумира и бунтари любили, ненавидели, боролись, проигрывали и побеждали много лет назад, но их судьбы волнуют нас до сих пор. Все их тайны приоткрывает перед читателем знаменитый историк. Что связывало Ричарда Львиное сердце и короля Франции? Кто был более жесток, чем герцог Альба? Кого на самом деле любила Жанна д’Арк? Все ответы в этой книге.
С началом революции неисправимый авантюрист Максим Артурович Пятницкий, полковник Пьят, попадает в весьма непростое положение. Чудом избежав позорной смерти и не представляя, что ждет его в будущем, он оказывается на борту перегруженного беженцами британского судна «Рио-Круз», направляющегося в Константинополь. Рассчитывая найти применение своим талантам изобретателя, Пьят планирует совершить путешествие по Европе, а затем осесть в Лондоне. Однако судьба распоряжается иначе, и настоящий водоворот событий захватывает его в Америке, где он становится героем многочисленных скандалов.
По страницам популярного цикла исторических романов Переса-Реверте шагает со шпагой в руке бесстрашный воин армии испанского короля, а в свободное от сражений время дуэлянт, авантюрист, благородный разбойник и наемный убийца, человек чести Диего Алатристе, которого за его неимоверную храбрость называют капитаном. В романах, продолжающих цикл, он все так же ходит по острию клинка и попадает в опасные ситуации, из которых человек ординарный вряд ли выйдет живым, – встает на пути злодея, задумавшего преступление века, едва не делается жертвой любви к великой актрисе, бороздит просторы Средиземного моря, сражаясь с турками и пиратами, а в Венеции должен совершить непростую миссию в привычной для себя роли наемного убийцы. Автор прославленных интеллектуальных детективов «Фламандская доска», «Клуб Дюма», «Кожа для барабана» в цикле о капитане Алатристе смело ведет игру на поле, где оставили яркий след такие знаменитые мастера авантюрно-исторических романов, как Александр Дюма, Рафаэль Сабатини, Эмилио Сальгари, и нисколько не уступает им.
В книгу литератора, этнографа, фольклориста и историка С. В. Фарфоровского, расстрелянного в 1938 г. «доблестными чекистами», вошли две повести о первобытных людях — «Ладожские охотники» и «Ледниковый человек». В издание также включен цикл «Из дневника этнографа» («В степи», «Чеченские этюды», «Фольклор калмыков»), некоторые собранные Фарфоровским кавказские легенды и очерки «Шахсей-вахсей» и «Таинственные секты».
Эдуард Андреевич Гранстрем (1843–1918) — издатель, писатель, переводчик; автор многих книг для юношества. В частности, приключенческая повесть «Елена-Робинзон» была очень любима детьми и выдержала несколько переизданий, как и известная «почемучкина книжка» для девочек «Любочкины отчего и оттого». Широкую известность в России приобрели его книги «Столетие открытий в биографиях замечательных мореплавателей и завоевателей XV–XVI вв.» (1893), «Вдоль полярных окраин России» (1885). Гранстрем был замечательным переводчиком.