Льды Ктулху - [90]

— Кто вам позволил распоряжаться?.. — начал было фельдшер, но осекся под грозным взглядом. В один миг Григорий Арсеньевич вновь превратился в батьку Григория, такого, как запомнился Василию там, в далеких двадцатых.

— Вижу, больше никто спорить не собирается, — объявил он, тем самым давая понять, что все дебаты закончены. — Ну а раз так… — он направился к осьминогу.

Фельдшер хотел его остановить, но в последний момент замер, посмотрел на безымянного полярника, который все это время молчал, потом на Василия, и в отчаянии махнул рукой. Ах, будь что будет.

— Мы принимаем условия сдачи, — обратился Григорий Арсеньевич к чудовищу. — Однако есть две маленькие просьбы. Мы выбрали вон того молодого человека, — и он указал на Василия. — Вы отпустите его, и он скажет людям, что лабиринт обрушился и люди погибли под обвалом, но сначала его нужно немного подлатать, вынуть пулю…

— Хогхош-ш-шо, — кивнул человек-осьминог.

— И еще, высадите его возле одной из наших станций. Если вы хоть немного разбираетесь в человеческой культуре, то должны понять, что союзники тех, кого вы уничтожили…

— Это очевидно, — перебил слуга Ктулху, а потом вытянул свой жезл в сторону Василия.

Григорий Арсеньевич потянулся было за револьвером, но двое других осьминогов нацелили на него свои жезлы.

— Не бойся. Сейчас твой избгханник уснет. Он не долш-ш-шен знать секгхеты подводного нагхода.

— Да я и так… — начал было Василий, но из конца посоха вырвался зеленый луч. Он ударил в грудь Василия. Перед глазами его все поплыло, но боли не было. Ощущение было таким, словно кто-то приложил теплую грелку к его груди. Он выбросил вперед здоровую руку, стараясь защититься от луча, но это оказалось бесполезно. Спать, неожиданно безумно захотелось спать. И пусть вокруг происходит что угодно, он должен уснуть. Сон. Сон — единственное, что ему сейчас нужно. Василий попытался что-то сказать, но лишь бессвязный хрип вырвался из его горла.

— Могли хотя бы дать попрощаться, — фыркнул Григорий Арсеньевич.

Это было последнее, что услышал Василий. Бессильно осел он на плиты крыши. Глаза его сами собой закрылись, и царство Морфея поглотило его.

ЭПИЛОГ [1938]

В седых мехах, высок и строен,

Прекрасен, царственно спокоен

Был путешественник…

И. Бунин. «Странник»

И вновь Василий очутился в огромном зале, где на колоссальном троне восседал гигант. Но в этот раз все было по-другому. У ног гиганта на полу кругом были расставлены высокие резные канделябры с толстыми свечами черного воска. Они ярко горели, но освещали только пространство внутри круга, который образовывали. Снаружи царила все та же странная зеленоватая полумгла. В центре же освещенного пространства стоял стол под зеленым сукном, а за столом сидел… Василий обмер. Нет, он ожидал увидеть кого угодно, но только не Григория Арсеньевича. Тот был, как всегда, в строгом английском френче.

Как он попал в мой сон? А может, это всего лишь плод моего воображения? Нет, что там говорил Григорий Арсеньевич о снах — сны, порожденные Ктулху…

Василий шагнул к столу и замер в еще большем удивлении. Григорий Арсеньевич раскладывал пасьянс, только карты у него были мудреные, длинные — колода Таро. Какое-то время Василий безмолвно стоял и наблюдал.

Неожиданно Григорий Арсеньевич перестал выкладывать карты и склонился над разложенным на столе узором. Только тут Василий заметил, что рисунки на картах необычные, да и масти… Никогда не видел он ничего похожего.

— Что ж… В месяц и год, когда Юггот войдет в дом Луны, настанет время, и воцарится над миром Ньярлатотеп, и на пятый год правления обрушится на мир Хастур Неизрекаемый, на Страну Восходящего солнца… А это ты, Василек, — Григорий Арсеньевич оторвался от карт и уставился на Василия. — Рад, что ты зашел, садись… А я вот, видишь, картишками балуюсь.

— Где… Где я? — только и смог выдавить Василий.

— Да ты присаживайся, присаживайся, в ногах правды нет, — махнул рукой Григорий Арсеньевич, Василий повернулся. И в самом деле, рядом с ним стоял стул, но секунду назад его не было. Василий был в этом совершенно уверен. Однако теперь ему ничего не оставалось, как последовать приглашению своего учителя. И только когда он сел, Григорий Арсеньевич продолжил: — А насчет того, где ты… Ты в Р'льехе, в тронном зале Ктулху Великого и Ужасного.

— В тронном зале… Но как я попал сюда?

— Во сне. Знаю, ты и раньше бывал тут, но это было всего лишь случайными визитами. Теперь же ты здесь по моей просьбе.

— По вашей…

— Да. Я хотел поговорить с тобой… хотя бы во сне. Уж не знаю, когда теперь нам придется свидеться, — и тут Григорий Арсеньевич хитро подмигнул Василию, словно говоря: «Это я так, для посторонних ушей… ну ты же понимаешь…» — Там, на крыше, времени не было, да и произошло все слишком быстро.

— Почему вы не взяли меня с собой? — в лоб спросил Василий. — Вместо меня вы могли спасти любого…

Григорий Арсеньевич нахмурился.

— Не о том пошел разговор… не о том… — пробормотал он себе под нос. — Ну да ладно… В первую очередь, Василек, — тут его голос стал громким, и было видно, что говорит он так специально, чтобы его услышали невидимые зрители, — должен ты мне слово дать.