Льдом и мечом - [3]

Тварь взвывает, воздух дрожит так, что контуры размываются, солдаты в ущерб обороне затыкают уши, троих тут же убивают.

Чудовище поднимает щупальца, около двух десятков летят в Эгорда. Воин-маг отпрыгивает, щупальца скручиваются в единое острие, вонзаются в дорогу, во все стороны брызжут булыжники, комья земли.

Эгорд ловко прыгает с щупальца на щупальце, оставляет порезы, тварь забывает обо всех, хлещет себя по телу и морде в попытках схватить, раздавить наглую блоху.

— Готово! — кричит Тиморис.

Эгорд спрыгивает с монстра, вытянутое тело описывает в полете дугу, приземляется между тварью и огромной руной.

— Что-то ты долго. — Эгорд оборачивается.

Тиморис сидит у баллисты, пытается отдышаться, за него стреляют помощники.

Руна и впрямь широкая, через всю улицу, из обрубков демонов, стрел, мечей, еще чего-то.

— Сам бы и таскал этот мусор, раз такой умный! — хрипит Тиморис. — Надеюсь, я не зря старался! На что эта ерунда годиться?

— Отлично! — Эгорд окидывает взором весь круг. — Надо заманить его в центр.

— Эй, хряк осьминожий!.. Это я не тебе, дружище… Поломойка жирная, а ну топай сюда! Я здесь, вкусный и хрустящий…

Эгорд отбегает за баллисты, вместе с мечниками и копейщиками сдерживает вал демонов.

Чудовище злопамятное — тут же шагает ближе к обидчику, щупальца хлещут вперед.

Тиморис едва успевает встать, оттащить увлеченных стрельбой помощников, щупальце обрушивается на баллисту. Доски, брусья, обломки стрел растекаются в воздухе, отбрасывают воинов, одного протыкает здоровенный наконечник стрелы.

Тяжелый шаг — и монстр прямо в центре руны.

Эгорд разводит руки, одна к чудовищу, другая — к бреши, веки полуопущены, губы шипят заклинание.

Громадный демон обрывает рев, щупальца замирают, из пасти вырывается сухой, едва слышный стон, как ветер в пещере.

Демон быстро тощает, сочный алый окрас сереет, кожа морщится. Из монстра вылетают потоки чего-то, похожего на огненный песок, устремляются к руке Эгорда.

Тиморис зачарованно наблюдает, таинственная огненная энергия перетекает через тело воина-мага в другую руку, меняет цвет на молочно-синий, огненный песок превращается в рой раскрошенного льда.

Холодная пыль густой рекой летит к бреши, над головами людей и демонов, оседает на камни. Дыра в стене стремительно зарастает льдом.

Ледяная глыба перерастает высоту стены, по блестящему склону можно забраться наверх.

От чудовища остается сухая кожа. Эгорд опускает руки, кожа рассыпается в пепел, опускается черным ковром на руну.

Солдаты добивают демонов, над крышами, как салюты, вспыхивают ликования. Воины потрясают клинками, бьют кулаками в грудь, полные восхищения и благодарности взгляды смыкаются на Эгорде.

— А это зачем? — Эгорд замечает, что центр руны выложен из цветов, скорее всего, из сада неподалеку.

— На всякий случай, — с вызовом отвечает Тиморис, загадочно взвинчивает палец. — Может, чем красивее, тем заклинание мощнее, я ж не знаю…

Эгорд молчит, затем произносит:

— Еще вопрос, кто из нас мечтал художником…

По ту сторону льда рев демонов, глухие удары, видны размытые очертания трещин. Если и пробьют, то очень нескоро.

Ливень стихает, капли еще длинные, тягучие, как нити, но гораздо реже. Ветер выдыхается, сквозь прослойку исхудавших туч проклевываются веточки солнца.

В одного из всадников бьет красная молния, тело разрывается, куски в полете обгорают, приземляются уже красными псами без шерсти, вместо задних лап — змеиные хвосты. Солдаты вступают в битву, опять ярость, стальные удары.

— Башни!

— Башни опять в силе!

— Мать, да что за щит, почему не отражает?!

— Неужто в Ордене нет хороших магов?..

— Эй, маг, выручай, сделай что-нибудь!

Перепуганный конь ржет, несется на Эгорда, копыта выбивают искры. Эгорд хватает уздечку, ноги отрываются от земли, уже в седле, натягивает поводья. Конь разворачивается, встает на дыбы, передние копыта мелькают, словно животное с кем-то бьется.

— Продержитесь подольше, займусь башней!

— Сам с башни рухнул, сумасшедший! — Тиморис преграждает путь, размахивает руками. — Убьют же!

— Если не поскачу, все равно убьют. Лучше в бою, чем забившегося в угол.

Стремена впиваются в конские бока, зверь разбегается, мчится к ледяной горе.

— Дракон!..

— О боги, дракон!

Эгорд поднимает глаза. Сочно-красного цвета ящер летит бесшумно, быстро, крылья с рваными краями заслоняют кусок неба. Описывает над Старгом круг, снижается, размеры увеличиваются пугающе быстро, воинов накрывает тень, в панике разбегаются. Тиморис пытается развернуть баллисту, но без помощников не успеть, тоже прячется.

Челюсти с лязгом распахиваются, из черной глуби вырывается поток из рева и пламени, такой густой, что кажется жидким, как лава.

Пламя обрушивается позади Эгорда, совсем рядом, растекается, преследует. Лед мгновенно взрывается тучами пара, что жарче огня, солдаты варятся заживо, кричат.

За секунду до того, как вершина льда распыляется горячим облаком, от нее отталкиваются копыта скакуна.

Глава 2

Конь приземляется на какого-то демона, взрывается вопль.

Старг позади, за высокой стеной. Вокруг колышется красное поле демонов.

Эгорд вытягивает руку, ее наполняет свет, перед ним возникает купол щита, переливающийся тем же светом.